Андрей Воронин - Груз для Слепого

Глеб лежал с широко открытыми глазами, глядя на поблескивающий серебром и золотом потолок, на искрившиеся подвески люстры. Он чувствовал: все пройдет хорошо и удачно, без сучка и задоринки. Сиверов уже успел распланировать операцию от начала и до конца. Места для неожиданности почти не оставалось, и проблема теперь заключалась только в безукоризненном техническом исполнении.

Лишь только первые лучи солнца заглянули в окно номера «люкс», Крапивин постучал в дверь.

– Глеб…

– Я не сплю.

– Тем более, вставай, – Я уже встал.

Мужчины молча собрались, прошли мимо дремавшей на топчане дежурной.

Глеб уже сидел за рулем темно-зеленого БМВ, прогревая двигатель, когда Крапивин сказал ему:

– Ну, ни пуха ни пера.

– К черту! – послал его Сиверов, зло захлопывая дверцу.

– Встретимся в Пулково! – крикнул полковник, вскидывая на прощание руку и прикладывая пятерню к лобовому стеклу.

Глеб сидел за рулем в тонких кожаных перчатках. Ни к чему оставлять свои отпечатки пальцев. Не жалея машину, он включил заднюю передачу и, газанув, развернулся на месте. А затем его вжало в спинку кресла. БМВ стремительно набирал скорость. Мелькнув, пронесся мимо, пропал сзади придорожный лес. Дорога вела к границе с Латвией. Сиверов спешил не зря. Ему нужно было попасть в рижский аэропорт не позже, чем к обеду.

На границе Глеба не поджидало никаких неприятностей. Дольше всех рассматривал фотографию в паспорте российский пограничник, но шрам и его убедил в абсолютной схожести Глеба Сиверова и покойного Людгардаса Дебилюнаса. Машина шла ровно. Механики из ФСБ постарались, отрегулировали се на славу. Печка разливала тепло в салоне, в динамках звучала музыка Вагнера.

По хорошей дороге и ехать приятно, Глеб шел на пределе дозволенного. Если было бы можно, он разогнал бы автомобиль до технического максимума. Только зачем искушать судьбу, нарываться на полицию…

В аэропорту тоже особых проблем не возникло. Билет на четырехчасовой рейс до Стокгольма оказался в руках Глеба ровно через пять минут после того, как он подошел к окошечку кассы. На всякий случай Сиверов забрал из машины кассету с записью Вагнера – вдруг бывший хозяин машины терпеть не мог классики? Вряд ли торговец наркотиками отличался изысканностью вкуса.

В ожидании объявления рейса Глеб прошелся по залу терминала. Больше всего его умилил столик с вывеской «Товары в дорогу». Среди детективов, бульварных романов, упаковок с разноцветными, всех цветов радуги, презервативами, капиллярных ручек отыскался и совсем уж экзотический экземпляр – пневматический пистолет. Бери и тут же отправляйся с ним в кармане на паспортный контроль.

Не соблазнившись такой покупкой, Глеб направился в бар, где и просидел за чашкой кофе оставшееся время. Когда на табло вспыхнули зеленые буквы, извещавшие о начале регистрации, Глеб, взяв свой кожаный портфель, отправился к стойке. Он аккуратно заполнил декларацию печатными буквами.

«Графологу придется попотеть», – усмехнулся Сиверов.

Глеб благополучно миновал все кордоны, отделявшие его от вместительного накопителя, в котором находилось уже человек пять, наивно полагавших, что сегодняшним вечером они попадут в Стокгольм Сиверов устроился в красном кожаном кресле и, взяв со столика латвийскую газету, принялся проглядывать фотографии – прочитать статьи он мог, а вот понять смысл прочитанного – нет. Наконец-то можно было снять перчатки – здесь отпечатки пальцев никто искать не станет Пассажиры потихоньку прибывали Глеб, не опасаясь, что кто-нибудь заметит, как он пристально разглядывает вновь прибывших, внимательно изучал их. Его глаза надежно скрывались под очками с фотохромными линзами, на которые для надежности было нанесено металлическое напыление.

«Неужели Крапивин просчитался?» – забеспокоился Глеб Сиверов Среди пассажиров не оказалось никого, кто хотя бы отдаленно напоминал братьев Петуховых. Солидные отцы семейств, их жены, пара старушек с внучатами: родители наверняка отправились в более теплые края, а стариков и малолеток, чтобы им не было обидно, решили вознаградить полетом в Скандинавию – поближе и подешевле.

И тут Сиверов облегченно вздохнул. Последними миновали барьер, преграждавший вход в накопитель, двое С первого взгляда, даже если бы Глеб раньше и не видел их фотографий, было понятно – братья. Наглые, мордатые, оба с коротко стриженными усами. Темно-малиновые пиджаки с золотыми пуговицами, по-военному блестящие дорогие ботинки. Наверняка владельцам этих ботинок не пришлось и шага ступить по снегу.