Андрей Воронин - Ловушка для Слепого

– Ах ты, козел! – в сердцах воскликнул водитель «ровера» и покосился на сидевшего рядом с ним на «хозяйском» месте пожилого мужчину с располагающей внешностью рубахи-парня.

Хозяин отлепил от нижней губы коричневую кубинскую сигарету, сплюнул в сторону табачную крошку и негромко, очень спокойно сказал:

– Догони его. Костя.

Водитель обрадованно воткнул четвертую передачу, вдавил в пол педаль акселератора и, взвизгнув покрышками, свернул в переулок, где за пару секунд до этого скрылся «виллис». На заднем сиденье завозился, копаясь за пазухой, плечистый бритоголовый охранник.

– Игорь, – строго сказал хозяин, – не вздумай. Трупы мне не нужны. : :

– Тубо, Полкан, – хохотнув, вставил водитель.

– Ты рули, рули, – проворчал охранник. – Шумахер недоделанный.

– Ты меня понял? – обернувшись, с нажимом спросил хозяин.

– Да понял, Анатолий Палыч, – отозвался охранник. – Чего тут не понять? Он за крыло заплатить должен, а с трупа что возьмешь?

– Умен не по годам, – удовлетворенно заметил Анатолий Павлович, откидываясь на спинку сиденья.

Впереди снова мигнули, скрываясь за очередным поворотом, тормозные огни «виллиса».

– Орел, – с невольным уважением сказал водитель. – На таком корыте пытаться уйти от «ровера» – .

Орел, одно слово.

– Догоняй, – проворчал телохранитель. – Руки чешутся этому орлу клюв на сторону своротить.

– Сей момент, – сказал водитель. – Эйн, цвей, дрей… Ух ты, блин! – испуганно воскликнул он, заслоняясь рукой от ударившего в глаза слепящего света фар.

Переулок был загроможден припаркованными по обе стороны машинами настолько, что развернуться в нем нечего было и думать. «Виллис», сверкая круглыми глазами широко расставленных фар, стремительно мчался навстречу. Водитель Костя среагировал мгновенно. Ударив по тормозам, он врубил заднюю передачу и до отказа выжал акселератор.

Завывая двигателем, «ровер» устремился назад.

Ведя «виллис» одной рукой, Глеб поднял кольт с навинченным на ствол длинным глушителем и выстрелил поверх опущенного ветрового стекла. «Ровер» пьяно вильнул. Слепой нажимал на курок до тех пор, пока шедший задним ходом впереди него автомобиль не остановился, с грохотом и звоном воткнувшись багажником в борт припаркованной у тротуара «копейки». Задняя дверца распахнулась, и из нее, пригибаясь, выскочила темная фигура. Сиверов снова выстрелил, и фигура, запнувшись на полушаге, покатилась по асфальту, как сбитая кегля.

Бампер вездехода с хрустом вломился в капот «ровера». Слепой перегнулся через рулевое колесо, быстро прицелился и выпустил последнюю оставшуюся в обойме пулю в обмякшее на переднем сиденье «ровера» грузное тело. Пуля ударила человека с внешностью кандидата в президенты Соединенных Штатов в центр лба, но он этого не почувствовал, поскольку к этому моменту был безнадежно мертв. Безжизненное тело подпрыгнуло и завалилось на бок, пуля сорок пятого калибра, пройдя навылет, вонзилась в перепачканный кровью подголовник.

Слепой со скрежетом воткнул заднюю передачу, «виллис» с видимой неохотой оторвался от искалеченного капота «ровера» и, светя одинокой фарой, уцелевшей после столкновения, задним ходом скрылся в глубине переулка.

Развернувшись на перекрестке и переключив передачу, Глеб закурил – задание было выполнено, и он имел на это право.

Полковник Малахов узнал обо всем из утренней сводки происшествий по городу и тоже закурил, старательно пряча от подчиненных довольную улыбку: в глубине души он полагал, что древний принцип «око за око» не лишен рационального зерна.

Ирина Быстрицкая допила кофе и с благодарным кивком вернула опустевшую чашку секретарше шефа, неугомонной болтушке Светлане, которая, заложив ногу на ногу, сидела на столе забюллетенившего экономиста Горячева, дымя длинной тонкой сигаретой и без умолку тараторя. Присутствующие попивали принесенный Светланой кофе и принимали участие в разговоре в основном на уровне кивков и междометий – большего Светлане не требовалось, говорить она могла и сама.

Ирина тоже закурила и, развернув вращающийся стул, вернулась к работе. Проект был почти готов, осталось только закончить смету и привести в порядок техническую документацию. Обычно Ирина любила эту часть работы – не потому, что ей нравилось складывать и вычитать, а просто потому, что это была заключительная часть, своего рода подведение прочного фундамента под полет архитектурной фантазии. Но в данный момент ни о каких фундаментах не могло быть и речи: Светлана трещала, как целая стая сорок, время от времени принимаясь увлеченно и громко хохотать над собственными шутками.