Андрей Воронин - Мишень для Слепого

В его машине стояла радиостанция: Сиверову при выполнении заданий частенько приходилось прослушивать переговоры гаишников, милиции, таксистов.

Вспомнив, где по пути следования расположен ближайший путепровод, Сиверов переключил радиостанцию на частоту третьего таксопарка и заговорщическим шепотом сообщил в эфир – так, как это делают обычно таксисты:

– Под путепроводом на Радиальной «девятка» и два гаишника с радаром.

Сиверова позабавило, как резко сбавило скорость впереди идущее такси. Да и частники, осведомленные о хитростях таксистов, тоже сбрасывали скорость, если ехали выше положенной. Народная примета: таксомотор пошел медленно – жди впереди гаишной засады. Таксисты всегда предупреждают друг друга по рации о грозящей опасности.

Глеб как накаркал – под путепроводом и впрямь стояла «девятка», и возле нее прохаживался гаишник, правда, один…

– Вот здесь во двор, – сказал генерал Разумовский, когда машина проезжала вдоль длинного шестнадцатиэтажного дома.

По другую сторону улицы тянулись заводские корпуса. Сразу возле тротуара, без всякой зеленой зоны, возвышался бетонный забор, на котором из-под слоя осенней грязи просвечивали надписи, напыленные из баллончиков, – в основном, англоязычные, прославляющие «тяжелый металл» и «хард рок», – и надписи, сделанные дешевой суриковой краской, какой обычно красят пол, – эти в основном касались политики, и непарламентских выражений в них было не меньше, чем приличных.

Генерал расплатился и вошел в крайний подъезд. Сиверов, оставив машину на улице, быстро приблизился к подъездной двери. С улицы ему неплохо было слышно, как на первом этаже открылись и закрылись створки лифта. В тот момент, когда они закрывались. Сиверов засек время по секундной стрелке и вбежал в подъезд.

Кабинка еще двигалась в шахте, а Сиверов, перепрыгивая через ступеньки, мчался по лестнице.

Разумеется, лифт намного обогнал Глеба, который успел подняться до десятого этажа. Но Сиверов точно засек время, в какое открылись створки кабины, и замер, прислушиваясь. Он услышал мелодичную трель звонка, затем один за другим открылись два замка, и дверь захлопнулась. Пока лифт никто не вызывал, и Глеб прошелся по площадке. Он заглядывал в вентиляционные решетки лифтовой шахты, пытаясь понять, на каком этаже остановилась кабина. И тут послышалось гудение. Кто-то с первого этажа вызвал лифт, и тот ушел с площадки, на которую приехал генерал Разумовский.

Сиверов выругался. На каком же этаже искать теперь генерала? Если учесть, что, судя по звуку, лифт пошел вниз не с одиннадцатого и не с двенадцатого, а стоял до этого повыше, на выбор оставалось этажа два-три. Не много, но все же…

«Неразрешимых задач не существует», – сказал себе Глеб и сбежал по лестнице вниз.

Лифт как раз остановился, и из него вышла дама с собачкой. Можно было спросить у нее, с какого этажа она ехала, но такой идиотский вопрос вызвал бы лишь недоумение и ненужные подозрения.

Сиверов спокойно вошел в кабину, нажал кнопку верхнего этажа и, лишь только загремели створки дверей, посмотрел на секундную стрелку своего хронометра. Кабина плавно понесла его вверх. Стрелка бежала, проходя деление за делением. Тринадцатый этаж – время еще не вышло… Четырнадцатый – тоже рано… Пятнадцатый… Шестнадцатый – наконец стрелка достигла нужной отметки. Створки открылись. Сиверов оказался на площадке последнего этажа, довольно чистой. Как-никак сюда поднимались только жильцы и редкие гости – никакого «транзита».

Четыре квартиры. За дверью которой из них скрылся генерал Разумовский, Глеб понял секунд через десять. Если он слышал мелодичную трель звонка, значит, дверь не двойная да еще вдобавок неплотно подогнанная. Две квартиры отпадали сразу: их двери больше напоминали не вход в жилище, а фасады банковских сейфов. Оставалось еще две. Но в двери ближайшей из них был врезан только один замок, а Глеб явственно слышал щелчки двух.

«Кажется, вычислил!»

Глеб постоял немного возле лифта, прислушиваясь.

В квартире негромко разговаривали. Из-за двери квартиры, в которую пришел генерал, на площадку просачивались запахи жареной картошки и свежеприготовленного кофе. Естественно, подойдя к двери вплотную, можно было бы расслышать и отдельные слова, вникнуть в суть разговора. Но рисковать не стоило: в трех дверях из четырех были вмонтированы глазки.

Сиверов поднялся на технический этаж и отмычкой вскрыл люк, ведущий на крышу.