Андрей Воронин - Оружие для Слепого

И вот по истечении трех дней и трех бессонных ночей Виктор Павлович вошел в помещение, где стояла машина по измельчению документов, машина, превращающая записи в ничто. Под мышкой он держал рукопись академика Лебедева. Он и сам не знал, почему, засовывая толстую тетрадь в жерло машины, правой рукой перекрестился и лишь после этого нажал белую клавишу. Машина зажужжала, механизм начал работать, и уже через пять секунд тетради академика Лебедева не существовало.

Теперь лишь Кленов знал, каким способом можно дойти до цели; этот способ был изыскан, красив. Он, как ученый, понимал это, не мог не оценить. Работа, превращенная в бумажную пыль, была своеобразным шедевром, памятником человеческой мысли, человеческого гения. Он, Кленов, собственными руками уничтожил страшный шедевр, гениальное произведение великого ученого. Но угрызений совести он не испытывал. Он знал: Иван Николаевич Лебедев одобрил бы поступок своего ученика. Ибо величайшие открытия человеческого гения порой несут людям не счастье и изобилие, а разрушения и смерть…

Теперь один только Кленов мог закончить разработку генетического оружия. Но он твердо решил, что больше никогда в обозримом будущем не станет этим заниматься, не возьмется продолжать разработки ни под какими угрозами – ведь жизнь человечества дороже всего на свете.

На четвертый день Виктор Павлович Кленов, сидя в своем кабинете, набрал на компьютере письмо на имя президента России. В нем он подробно объяснил причины, по которым отказывается продолжать исследования. Это письмо Виктор Павлович Кленов буднично и спокойно вручил человеку из Совета безопасности, который курировал военные научные разработки.

Тот прочел и посмотрел на ученого круглыми от изумления глазами.

– Вы можете говорить все что угодно, вы можете меня уничтожить, можете посадить в тюрьму, но больше этим я заниматься не стану.

– Почему? Почему? – воскликнул важный чиновник, утратив от растерянности весь свой лоск.

Кленов улыбнулся:

– Я в письме достаточно ясно изложил свои взгляды на свой поступок.

– Неужели вы не понимаете, Виктор Павлович, что если не мы, то это оружие сделают они?

– Может, вы и правы. Хотя я сомневаюсь, что американцы в ближайшие пять или десять лет смогут довести работы до завершения, до, так сказать, производственных результатов. Знаете, с некоторых пор я начал понимать, что заниматься этим преступно, и, если я продолжу свои работы, мне не простят этого ни потомки, ни современники. Потому что, возможно, уважаемый, прощать уже будет некому.

– Вы сошли с ума, Виктор Павлович!

– А мне кажется, наоборот, у меня в конце концов, после долгих лет работы, произошло просветление, на меня словно что-то снизошло. Еще я вам могу сказать с полной уверенностью и убежденностью: то, над чем мы работаем, было открыто ровно двадцать лет назад великим русским ученым Иваном Николаевичем Лебедевым. И он смог отказаться от своего страшного открытия. Неужели вы думаете, что я хуже своего учителя?

Чиновник лишь наполовину понимал, о чем говорил Кленов, но тем не менее ему стало страшно. Ведь в эту работу, в эту тему были вложены огромные деньги, и вся работа держалась именно на Викторе Павловиче Кленове. И вот Кленов, неизвестно даже толком по какой причине, отказывается работать. Чиновник понимал, что доложить обо всем этом президенту будет чрезвычайно сложно, и, возможно, он потеряет свою должность.

– Ну, ничего, ничего, Виктор Павлович… – забормотал чиновник, быстро моргая глазами. – Полноте, это пройдет… Может быть, вы просто устали, да еще смерть академика Лебедева.., вы переволновались, перевозбудились. Я-то знаю, что там произошло…

– Одно с другим не связано, уважаемый, – сказал Кленов, разворачиваясь и направляясь в свой кабинет, – абсолютно не связано. Хотя в этом мире связано все. Крик ребенка в горах Тибета эхом несется по всей Земле, и последствия этого крика предвидеть никто не может. Никто, кроме Бога!

Письмо Виктора Павловича Кленова по прошествии некоторого времени оказалось-таки на столе президента в его резиденции в Завидово. Но какие последствия возымеет это послание, не мог предвидеть никто – ни советники президента, ни его помощники, ни секретарь Совета по национальной безопасности.

На сорок дней, когда родственники Ивана Николаевича Лебедева и ближайшие друзья, в том числе и его любимый ученик Виктор Павлович Кленов, собрались за столом, чтобы помянуть академика, по радио и по телевидению прошло сообщение о разговоре президента Российской Федерации с президентом США. Разговор длился тридцать минут. На экране телевизора были портреты президентов двух могущественных держав и телефонная трубка. Подробностей разговора комментаторы не сообщали. А разговор был чрезвычайно важным, он долго готовился и не мог не состояться.