Андрей Воронин - След тигра

Ему мучительно захотелось треснуть килограммовой жестянкой по голове уже не Возчикова, а себя. Уже без малого месяц он брел на ощупь, вот именно как слепой, совершая ошибку за ошибкой, и до сих пор впереди не брезжил ни единый лучик света. То есть было ясно, что с этой экспедицией что-то в высшей степени не так, но вот что именно, Глеб до сих пор не разобрался. Более того, он опять остался в дураках. Он-то был почти на сто процентов уверен, что в рюкзаке у Тянитолкая лежит тот самый спутниковый телефон, который ему не удалось найти у Горобец, а там оказалась какая-то дурацкая тушенка, пропади она пропадом! Хорошо еще, что у него не хватило ума высказать свою гениальную догадку вслух…

Потревоженная всем этим продуктовым копошением, Горобец шевельнулась и сразу же села, протирая кулаком заспанные глаза.

— Сколько времени? — спросила она сквозь зевок.

— Половина четвертого, — сердито ответил Слепой. — Спи, еще рано.

— А вы чего тут?..

Возчиков бросил на Глеба умоляющий взгляд, но Слепой и сам не собирался устраивать товарищеский суд — он уже был под завязку сыт выяснениями отношений, не имевшими никакого касательства к интересующему его делу.

— Праздник у нас, — проворчал он. — Олег Иванович обнаружил, что половину вчерашнего дня таскал за плечами три кило тушенки.

— Ого, — сказала Горобец, а потом замолчала и некоторое время пристально разглядывала Возчикова. По всей видимости, поняв и придя к тому же выводу, что и Сиверов, она отвела взгляд и сладко потянулась. — Ну и отлично. Слушайте, как есть хочется! Давайте, в самом деле, поедим. Все равно уже почти утро, ложиться бессмысленно. Сейчас плотно позавтракаем и пойдем. Вы себе не представляете, как мне надоела вся эта тягомотина!

Глеб подавил в себе желание спросить, какая именно тягомотина ей надоела. Горобец вела себя странно. Она выглядела веселой и оживленной, как будто впереди, в нескольких часах неторопливой ходьбы от этого места, ее поджидали не свидетельства преступного безумия ее мужа, а собравшиеся за праздничным столом гости. Впрочем, Глеб уже достаточно изучил железный характер Евгении Игоревны, чтобы не принимать ее улыбки за чистую монету. Все это могло оказаться лишь хорошей миной при плохой игре, попыткой скрыть обуревавшую ее тревогу.

Они поровну разделили на троих содержимое одной банки (вскрывая ее, Возчиков сломал перочинный нож и сильно порезал ладонь), запили эту пищу богов кипятком без заварки и сахара, проверили оружие, свернули спальные мешки, навьючились рюкзаками и тронулись в путь. Мстительный Сиверов положил оставшуюся тушенку туда же, где она лежала раньше, то есть в рюкзак Тянитолкая, висевший за спиной у Возчикова. Олег Иванович даже не пикнул в знак протеста, а Горобец, краем глаза наблюдавшая за этой сценой, наградила Глеба короткой, как вспышка молнии, одобрительной улыбкой, от которой ему, увы, не стало легче.

Зимовье — приземистая, черная от непогоды бревенчатая избушка, кособоко привалившаяся к стволу старой лиственницы, — стояло на дне неглубокого распадка, зажатого между двумя пологими лесистыми холмами. Вокруг зимовья деревьев почти не было, а вытоптанная до голой земли трава у входа свидетельствовала о том, что в последнее время зимовье часто посещали — вернее сказать, жили в нем постоянно.

Они поднялись на гребень длинного холма, у подножия которого стояло зимовье, около полудня. По дороге сюда им пришлось сделать порядочный крюк, который, собственно, и составлял упомянутые восемь километров. По словам Возчикова, расположенный рядом с зимовьем ключ, стекая вниз по склону, впадал в болото, предупредительно протянувшее ему навстречу длинный язык непроходимой топи. Этот-то язык они и обходили почти полдня, в то время как напрямую от места их ночевки до зимовья было никак не больше двух, от силы трех километров. Глеб никакого болота не видел и на этом основании подозревал, что в действительности его не существует, но помалкивал, не видя реальных причин, которые заставили бы Возчикова водить их по тайге кругами и петлями.

— Ну, вот мы и пришли, — тоном приговоренного, узревшего впереди эшафот, сообщил Олег Иванович. — Вот, собственно, здесь мы с Андреем Николаевичем и провели эту страшную зиму. Пойдемте, тянуть действительно не имеет смысла.

— Стоять! — негромко скомандовал Глеб, и Возчиков замер с поднятой для первого шага ногой. Постояв немного в этой странной позе, он осторожно, избегая оборачиваться, опустил ногу на землю и снова замер. Вид у него был такой, словно он ожидал пули в затылок.