Андрей Воронин - Слепой в шаге от смерти

– Не нашли. А может, совпадение дурацкое, а, Глеб Петрович? Поговорил ты с ним, постращал, разнервничался мужик, выпил и в щиток полез…

– Да, а потом мертвый – ключи у себя из кармана вынул и спрятал где-то. Я у него сам эти ключи из кармана доставал и сам же назад положил.

– Да уж, совпадением тут не пахнет. Говори, что удалось узнать?

– Во-первых, проститутку зовут Эмма, и у нее есть, скорее всего, шестилетняя дочь.

– Скорее всего, есть, или скорее всего, шестилетняя? – уточнил Потапчук.

– Скорее всего, шестилетняя.

– А фамилия?

– Фамилии Кузьменков не знал.

– Имя она ему сама сказала?

– Да. Но, думаю, имя не настоящее – такой же псевдоним, как и Федор Молчанов. А фотографа зовут Эдуард.

– Аналогичный случай, – Потапчук разочарованно пожал плечами. – Мне важно знать, кто они на самом деле. Фотограф мог это имя всего один раз использовать, исключительно для знакомства с электриком. Согласен, но проститутка – совсем другое дело. Мало кто знает их настоящие имена, обычно они пользуются кличками или псевдонимами, это для них что-то вроде рекламы. А значит, Эмма именно под этим именем может быть известна многим.

– Кто давал Кузьменкову распоряжение открывать дверь?

– Уж конечно, не директор гостиницы. С электриком контачили только Эмма и Эдуард.

– Но номер же кто-то заказывал?

– Кузьменков и заказывал. На него фотограф выходил.

– По моему разумению, фотограф – из бывших сотрудников КГБ или МВД. Скрытую оперативную съемку вел исключительно по правилам.

Профессия довольно-редкая, я составил список всех, кто этим занимался. И точно могу тебе сказать, ни одного Эдуарда среди них нет.

– Фотограф, скорее всего, питерский.

– Я по питерскому управлению в первую очередь проверял.

– А вот проститутка московская.

– Откуда знаешь?

– Кузьменков сказал, говорок у нее характерный. Да и приезжала она в гостиницу на моторе, с увесистой сумкой.

– Сколько ей, по-твоему, лет? – Потапчук разложил на столе фотографии, найденные возле мертвого полковника Самохвалова.

– Лет двадцать пять-двадцать шесть. Баба тертая, хотя сохранилась неплохо. Думаю, работает в последнее время немного, пьет в меру, наркотики не употребляет. Денег на массаж и на дорогих парикмахеров не жалеет.

– Ты о Москве сказал – это уже что-то, – приободрился Потапчук, внимательно рассматривая фотографии. Потом взял лист бумаги и прикрыл тело женщины, словно нагота его смущала, оставив лишь голову. – Прическа у нее, как я понимаю, хотя и профан в этом деле, модная, дорогая.

Такую не в каждой парикмахерской сделают, ведь прическа для каждого парикмахера – это как почерк для каллиграфа. Хороших мастеров не так уж и много, они друг друга знают. Показать им фотографии, возможно, кто-нибудь свою руку и узнает.

– Возможно, – согласился Сиверов, но сделал это довольно вяло, словно бы предложение Потапчука было лишено здравого смысла.

– Ты считаешь, не выгорит?

Глеб отодвинул лист, которым на снимке было прикрыто тело проститутки.

– Нет, почему же. И парикмахер, и, возможно, массажист узнают ее. Но где гарантия, что не повторится история с Кузьменковым? Подумайте, Федор Филиппович, кто парикмахеру дороже: следователь, который расспрашивает о клиентке, или сама клиентка, которая ему платит? Может, и узнает, да только вашему человеку скажет, что видит эту женщину впервые. А потом известно: телефонный звонок, мол, так и так, Эмма, искали тебя из ФСБ, фотографию показывали, ты голая снята с мужиком. Она заляжет на дно, и ее уже ничем не подковырнешь.

– Хорошо, что ты предлагаешь?

– Эта женщина – будем ее условно звать Эммой, – проститутка. Надеюсь, вы не сомневаетесь?

– Нисколько.

– Причем проститутка высокого класса. Как вы знаете, Федор Филиппович, высших учебных заведений, в которых готовили бы проституток, не существует… А так было бы легко, обратились бы в ректорат, дайте, мол, список ваших выпускниц-отличниц, тех, что с «красными дипломами» из стен заведения вышли…

Генерал улыбнулся, представив себе подобный институт или, еще лучше, академию с аудиториями, кабинетами, лабораториями и со всем необходимым оборудованием – от кроватей под балдахином до придорожных кустов.

– А ведь такие заведения существуют, – напомнил ему Глеб.

– Проституток слишком много, чтобы мы могли всех профильтровать.

– Не обязательно фильтровать всех, достаточно вычислить, к какой категории она относилась.