Андрей Воронин - Слепой в шаге от смерти

Начинала она свою деятельность довольно давно, лет восемь назад. Если Эмма и впрямь одна из первых в своей профессии, то ставки у нее были высокие, в валюте, наверняка спала с иностранцами. В таком случае обходиться без сутенера она не могла. Дорогих гостиниц системы «Интурист» тогда было не очень много. В тех, где селили иностранцев, непременно имелся швейцар, он-то и пропускал проституток. Швейцары – народ ушлый, глаз у них наметан, они проституток, которые им деньги платят, хоть сзади, хоть сбоку узнают.

– Сколько лет прошло, – вздохнул Потапчук, – не все швейцары в дорогих гостиницах на своих местах остались.

– Федор Филиппович, все, что касалось иностранцев и гостиниц, было под контролем КГБ и милиции. В архивах наверняка есть их имена, фамилии и адреса.

– Сложная комбинация получается.

– Зато надежная. Никто из бывших знакомых предупреждать Эмму о том, что ею интересуются, не станет. Значит – не спугнет.

– Я бы на твоем месте все-таки попробовал через парикмахерские салоны и массажные кабинеты поискать… А список тех, кто работал швейцарами в гостиницах системы «Интурист», я тебе сделаю.

– Не надо, сам справлюсь. Нельзя пугать дичь раньше времени, – Глеб подошел к полкам, заставленным книгами, взялся за нижнюю из них и отодвинул в сторону, обнажив металлическую дверь с хитроумным замком.

Потапчуку за все время знакомства с Сиверовым всего четыре раза приходилось бывать в потайной комнате на мансарде. Поколдовав с ключом, Глеб отворил дверь и пропустил генерала в небольшую комнатку, где на узкой металлической стойке примостился компьютер. Стул был всего один.

– Погодите, Федор Филиппович, сейчас принесу вам, на что сесть.

Потапчук еще не до конца понимал, что замыслил Глеб, и ждал разъяснений. Лишь когда Сиверов начал щелкать клавишами клавиатуры, до генерала дошло:

– Ты что, хочешь залезть в базу данных МВД?

– И ФСБ тоже, – не оборачиваясь, ответил Глеб.

– Да ты с ума сошел! Там же пароли, системы защиты!

– Федор Филиппович, уж поверьте, я это знаю, не раз через них пробирался.

Потапчук потерял дар речи. О компьютерах он знал только то, что они существуют и многое могут, но вся специальная терминология оставалась для него полной тарабарщиной.

– Делая официальный запрос от ФСБ, вы затребуете список швейцаров интуристовских гостиниц через систему учета запросов. А если за вами следят, лучше не светиться. Зачем давать врагу пищу для размышлений? – объяснил Сиверов, продолжая колдовать с компьютером. – Вы оставите следы, кто и когда запрашивал. В то же время хороший хакер, взломщик компьютерных систем, может выполнить ту же работу без особых проблем и наряду с этим сделать еще пару абсолютно безумных запросов, например, о размерах окладов директора ФСБ и его заместителей или суммы коммунальных платежей, которые ФСБ перечисляет за отопление в зимний сезон.

– Но, если я правильно понимаю, компьютер выходит на нашу базу данных через телефонную линию? Тебя же засекут, Глеб!

– Это мы сейчас исправим, – Сиверов выдвинул небольшой ящичек на компьютерной стойке и извлек трубку радиотелефона, которая показалась Потапчуку знакомой.

– Где-то я ее видел…

– Конечно, на конспиративной квартире, где мы с вами встречались, в двух кварталах отсюда. Если они и засекут, откуда делался запрос, то у ваших специалистов вообще крыша поедет. Посчитают, что какой-то ушлый хакер подключился к телефонной линии конспиративной квартиры. Они же не трубку засекут, а телефонную базу, которая на квартире осталась.

Глеб подключил разъем к телефонной трубке.

Теперь происходящее казалось Потапчуку полной фантастикой.

– Знакомство с Борей Элькиндом, скрывающимся от армии в психушке, не прошло для меня даром.

Наблюдая за манипуляциями Сиверова, Потапчук чувствовал, как начинает злиться. Ведь если то, что сейчас собирался проделать Глеб, возможно, необходимо менять системы зашиты компьютерной сети ФСБ, а в дальнейшей работе иметь в виду, что кто-то уже мог залезать в нее и скачивать информацию.

Минуть через десять, пользуясь специальной программой. Сиверов уже подобрал пароли и вошел в базу данных. Его интересовали девяностый, максимум, девяносто первый год. И вскоре на экране высветились фамилии людей, работавших и работающих швейцарами в пятнадцати крупнейших московских гостиницах. Большинство из них были отставными военными, хотя попадались и представители других профессий.