Андрей Воронин - Слепой в зоне

«Успокойся, – пыталась образумить себя Анжелика, – даже сейчас ты не переставая думаешь о том, чего еще не сделала. Но потом, когда это произойдет, уверена ли ты, что сумеешь забыть?.. А вот тогда мне увидится все проще, – зло улыбнулась она, пригибаясь под очередной веткой. – Лиха беда начало, а когда дело сделано, оно уже не страшит».

Она посмотрела вперед. Толстый сук низко нависал над землей. Ей показалось, что если сейчас выпрямить руки, то можно успеть зацепиться за него и повиснуть. А конь пусть себе скачет вперед. Но чем ближе она подъезжала к дереву, тем яснее ей становилось: на такой скорости уже невозможно за что-то уцепиться, можно лишь крепче сжимать поводья и мчаться, мчаться…

Тени вновь повернулись так, словно уже миновал день. Но это Анжелика всего лишь заканчивала объезд озера. Конь и она сама разгорячились, лоб женщины покрывала испарина, Шанкурова глубоко дышала. Она сбросила свитер, уложила его поперек луки седла. Близкая вода манила, хотелось ощутить ее прохладную чистоту. Конь почувствовал желание всадницы, умерил бег, пошел шагом, а потом и замер.

Анжелика спрыгнула на траву. Неподалеку, метрах в двадцати, у раскладного мангала с шипящими на углях шашлыками, расположились малознакомые ей люди.

Двоих мужчин она еще кое-как могла припомнить, да и то с трудом, с соседями она почти никогда не заговаривала. Сейчас на мужчинах вместо военной формы были безобразные спортивные костюмы. Рядом с ними сидели две толстые тетки – их жены. Наверняка теперешние генералы отыскали их когда-то в деревенских магазинах. Стояли себе за прилавками, откормленные, сытые, гладкие, пахнущие парным молоком и свежим навозом… Анжелика люто ненавидела таких женщин, особенно если им что-то доставалось в жизни, как считала она, даром. Злость сверкнула в ее глазах, затем губы тронула улыбка. «Я вам сейчас устрою!»

Один из "мужчин сидел на корточках возле мангала, широко расставив ноги.

Его большой живот свисал чуть ли не до земли. Шашлыки подгорали, и генерал то и дело брызгал на них водой, набирая ее в рот из граненого стакана. Никого из собравшихся возле скатерти, расстеленной на траве, уставленной бутылками и разной снедью, эта процедура не смущала.

Анжелика Шанкурова обвязала поводья вокруг молоденькой сосенки и подошла к самому берегу. Разговоры вокруг мангала смолкли, лишь было слышно, как шипит, сгорая, капающий на угли жир. «Ну, что же вы замолчали?» – ехидно подумала Анжелика, вполоборота поворачиваясь к участникам пикника.

Мужчины исподтишка, опасаясь жен, косились на молодую красивую соседку.

– Ваня, подай мне помидор, – попросила одна из генеральш.

«Нужен тебе этот помидор, – подумала Анжелика. – Бесишься, что твой Ваня на меня смотрит. И еще понимаешь, что мне-то он на хрен не нужен. С его животом только швейцаром в ресторане стоять, двери загораживать, чтобы без откупного ни одна проститутка не проскочила».

Анжелика медленно, как на сцене, принялась расстегивать пуговицы на блузке. Почти невесомая материя скользнула на траву. Теперь Анжелика стояла в брюках и кружевном лифчике, повернувшись к соседям спиной. Жена генерала Вани перестала чавкать помидором. Анжелика резко повела плечами, пластиковая застежка щелкнула – и лифчик упал на блузку. В мангале уже вовсю полыхал огонь, шашлыки неотвратимо обугливались, о них забыли. А генерал, сидевший возле жаровни на корточках, булькал водой, набранной в рот, – ни выплюнуть, ни проглотить. Потом Анжелика расстегнула замшевые брюки и также вызывающе медленно сняла их вместе с трусиками. Не обернувшись, она вошла в воду и поплыла, стараясь не намочить волосы. Усталость и страх покидали ее, теперь она готова была на любое преступление. Да что там на преступление, она была готова и сама отправиться на тот свет! Красивая жизнь требовала больших денег, но жить красиво можно и недолго.

Сейчас как раз был один из тех моментов красивой жизни, к которой она так стремилась. Ее великолепный конь, привязанный на берегу озера… Само озеро, в которое не может окунуться никто из простых смертных… И даже причисленные к «непростым» генералы со своими женами, сидевшие на берегу, завидуют ей, завидуют ее деньгам, молодости и красоте… И она может поиздеваться над ними вдоволь.

А возле мангала тем временем назревал скандал.

– Что ты ртом мух ловишь, шашлыки сгорят! На мангал брызнула вязкая, смешанная со слюной, выделившейся от созерцания Анжелики, вода.