Андрей Воронин - Убрать слепого

Работа предстояла огромная, и терять время на дальнейшее философствование вряд ли стоило. Включив кофеварку, Слепой вскрыл тайник, в котором хранились деньги, и неторопливо отсчитал пять тысяч долларов. Когда кофеварка начала издавать задушенные булькающие хрипы, сигнализируя о том, что залитая в нее вода выкипела, деньги уже были надлежащим образом упакованы и уложены в карман куртки вместе с захватанным листком бумаги, на котором каллиграфически выписанными цифрами был обозначен номер более не существующего конфиденциального телефона покойного депутата Госдумы и лидера национал-патриотического фронта России Владимира Ивановича Малахова.

Спустя час Слепой, привычно проверив, нет ли за ним слежки, сел за руль своей серебристой БМВ и выехал из тихого дворика в шум и толчею вечернего города.

Изменив обыкновению, Батя не стал присаживаться на край стола. Как правило, он говорил с подчиненными, сидя там вполоборота, глядя на них через плечо и болтая ногой в воздухе. На этот раз он придвинул себе такой же, как у остальных, жесткий стул со скользким пластмассовым сиденьем и основательно утвердился на нем, широко расставив ноги и упершись локтями в стол, из чего Глеб, да и не он один, сделал вывод, что разговор предстоит серьезный.

Выглядел майор Сердюк не лучшим образом, если можно так сказать о человеке, чье лицо даже в минуты радости представляло собой кошмарную, перекошенную неверно сросшимися шрамами дьявольскую маску. «Самое интересное, – подумал Глеб, – что тут нет никакого обмана. Это у него действительно профессиональное, а не какая-нибудь ерунда вроде последствий автомобильной аварии или падения мордой в битое стекло по пьяной лавочке. Он ведь был боевым офицером и приобрел свое новое лицо там же, где и я – в Афганистане. В старом, добром, давно всеми забытом Афганистане».

Майору Сердюку не повезло – его угораздило попасть в плен. Полонившие его бородачи слыхом не слыхали о Женевской конвенции и каких-то правах военнопленных, так что Сердюк хлебнул горячего до слез и выжил чудом. Не дожидаясь освобождения, дожить до которого ему, скорее всего, было не суждено, он как-то выбрался из ямы, в которой его содержали, голыми руками задушил часового и ухитрился живым добраться до своих. Строго говоря, перед Глебом сидел герой, причем герой вдвойне, поскольку подвиг его был совершен не в состоянии аффекта, а явился результатом сознательного усилия. Девяносто девять из ста человек на его месте просто подохли бы на дне той вонючей ямы, утонув в собственном дерьме. Странно, но, как бы плохо ни кормили человека, испражняться и от этого не перестает. Это вызывало невольное уважение, что, впрочем нисколько не влияло на намерение Слепого прикончить майора в ближайшее время.

– Для начала – получка, – объявил Батя, вынимая из-под стола знакомый Глебу пластиковый пакет и вытряхивая на стол его содержимое. – Такса обычная: за каждого жмура по штуке, за главного клиента – пять, дежурному – штука, доли убитых делим поровну.

– Ну, за Шалтая-Болтая получать нечего, – сказал Сапер, потирая руки. – Его прямо на заборе шлепнули, как ворону.

– А ты не жадничай на халяву, – назидательно изрек Рубероид, рассовывая по карманам тугие пачки долларов. – Вот Слепой у нас нынче именинник, – добавил он, взглянув на увесистый, расползающийся на отдельные пачки брикет, который Батя пододвинул к Глебу. – Кто хорошо работает, тот хорошо живет.

– Главное, долго, – вставил Молоток и засмеялся собственной шутке.

Батя бросил на него короткий взгляд, который наверняка прожег бы в Молотке две дыры, будь у того кожа потоньше.

Он сразу же прикрыл глаза веками, но Глеб успел перехватить его взгляд и внутренне усмехнулся, снова поблагодарив незнакомого полковника с сытым голосом: тот бросил всхожее зерно на благодатную почву, и оно дало стойкий росток.

Когда последняя пачка денег исчезла со стола, в бункере воцарилась несколько нервная тишина: все смотрели на Батю, ожидая продолжения. Глеб точно знал, каким оно будет, Рубероид, возможно догадывался, а Сапер и Молоток просто молча ждали, привыкнув действовать, как все. Майор Сердюк характерным жестом провел рукой по бритому черепу, словно поправляя отсутствующую прическу, почесал кончик носа указательным пальцем и заговорил.

– Скоро нас ожидает работа, – сказал он, и Глеб удивился: он ждал от майора совсем других слов. – Нас осталось мало, но и работа будет попроще, чем в прошлый раз. Кстати, о прошлом разе.