Андрей Воронин - Убрать слепого

Опомнившиеся омоновцы дружно ударили в восемнадцать стволов. Горячие гильзы посыпались дождем, полетела кирпичная крошка. На время тоннель превратился в своеобразную модель находящегося под напряжением проводника – пули играли здесь роль электронов, полностью заполняя собой объем коридора. В этом шквале огня не мог уцелеть никто. Майор Дрынов пустил в конец коридора еще одну ракету и жестом приказал своим бойцам прекратить огонь и следовать за ним. Воспрянувшие духом омоновцы бросились вперед, но, как только, огонь прекратился, откуда-то – как показалось, прямо из стеньг, – высунулся темный силуэт человеческой головы, хлопнул выстрел, и майор Дрынов остановился на полушаге.

Бежавший следом за ним Козлов хорошо видел, как верхушка майорского черепа взорвалась изнутри, и во все стороны полетели темные комья. «Фердинанду» всадили бронебойный снаряд прямиком в моторный отсек, подумал Козлов, рефлекторно поднимая руку, чтобы утереться – все лицо его оказалось вдруг забрызганным какой-то теплой дрянью. В следующее мгновение майор мягко повалился на пол лицом вперед, и Козлова, до которого вдруг дошло, что за липкая дрянь осела на его щеках, вывернуло наизнанку – прямо на майорские сапоги.

Ракета догорела, и начался кошмар. По объективному времени это пекло длилось не более пяти или шести минут, но Козлову оно показалось продолжительным, как загробная жизнь. В течение какого-то отрезка времени он даже вполне серьезно полагал, что так оно и есть: он просто получил разрывную пулю в лоб, совсем как Дрынов, и умер, даже не заметив этого. И, разумеется, попал в ад – при его образе жизни в этом не было ничего удивительного. Здесь было темно и отвратительно воняло, сверкали оранжевые вспышки, грохот рвал барабанные перепонки, кто-то дико кричал, кто-то пытался светить карманным фонариком, и пляшущий луч бестолково метался по стенам и сводчатому кирпичному потолку, и все время что-то хлопало и кто-то падал, и под ноги все время подворачивались тела – их было так много, что в конце концов Козлов решил, что убиты все, кроме него. Постепенно способность рассуждать вернулась к нему, и он обнаружил себя вжавшимся спиной в какой-то кирпичный угол и палящим в темноту из автомата. Трассирующие пули, рикошетируя по всему коридору, создавали замысловатый узор, в котором было что-то завораживающее. В тот момент, когда Козлов окончательно пришел в себя, затвор автомата лязгнул в последний раз и замер. Боек сухо щелкнул, но выстрела не последовало – у Козлова кончились патроны. Наступила тишина. Через некоторое время в этой тишине кто-то осторожно откашлялся, где-то поодаль зашевелились, брякнул металл, послышался шумный вздох, и чей-то смутно знакомый голос позвал:

– Эй, мужики.. Живые есть?

– Есть, – прохрипел Козлов. Голоса почему-то не было, в глотке саднило – похоже, что дико орал в темноте не кто-то посторонний, а он сам, собственной персоной. – Я живой.

– Ты, что ли, Козел? – спросили из темноты. – А эта сволочь где?

– Какая сволочь? – не понял Козлов. Соображать было трудно – все его существо было до краев наполнено простой животной радостью заново обретенной жизни. «Приду домой, – ни к селу ни к городу подумал он, – Светку затрахаю. Раз пять, не меньше, а то и восемь.»

– Ты что, Козел, совсем со страху рехнулся? – спросил Севастьянов. Теперь Козлов узнал его голос и вспомнил, где находится. – Этот гад, за которым мы сюда пришли, он где?

– Похоже, свалил, – сказал из темноты еще кто-то. – А где майор, мужики?

– «Фердинанд»? – переспросил Козлов. – Где-то тут. Только командовать он больше не может. Фонарик есть у кого-нибудь?

Загорелся карманный фонарь, и на его свет сошлись все, кто остался в живых. На то, чтобы провести перекличку, не потребовалось много времени – вокруг слабого лучика желтого электрического света собралось восемь человек, ни один из которых не знал обратной дороги. Преодолевая отвращение, один из них обыскал труп майора и нашел план, но это мало что дало им – никто не знал не только маршрута, по которому они двигались, но и места, в котором находились в данный момент. Судя по тому, сколько поворотов и боковых коридоров они миновали по дороге сюда, блуждать в этих катакомбах можно было долго, возможно, бесконечно долго.

– Так, – сказал Севастьянов. – Ну что, орлы, кого первого жрать будем?

Никто не засмеялся – доля правды, содержавшаяся в этой шутке, всем показалась чересчур большой.

Вскоре, однако, в отдалении послышались шум шагов, приглушенные расстоянием голоса, а через некоторое время блеснул свет – действовавшая по соседству группа, двигаясь на шум недальнего боя, наконец вышла на остатки отряда майора Дрынова.