Леонид Влодавец - Простреленный паспорт. Триптих С.Н.П., или история одного самоубийства

Вера Васильевна перенесла микрофон к Владику.

— А у вас какие надежды, Владислав Петрович?

— Какие могут быть надежды у делового человека? — Улыбка у Владика получилась естественнее и приятнее. — Коммерческие! Мы отбирали произведения на аукцион достаточно строго, но вместе с тем все-таки риск велик. Во многом, конечно, мы рискуем. Кооператив уже приобрел для распродажи более двухсот картин и оплатил их наличными. Общие затраты составили более тридцати тысяч рублей. На данный аукцион мы отобрали лишь 128 произведений, но с торгов пойдут лишь 16. Таким образом мы являемся в какой-то степени благотворителями, ибо еще не знаем, найдут ли покупателя приобретенные нами произведения. Однако мы надеемся, что молодые, самобытные, но еще неизвестные миру художники, получив от нас определенную материальную поддержку, смогут продолжать свои творческие опыты и добьются признания.

— Нормально! — сказал оператор. — Давайте художника.

Теперь Вера Васильевна стала поворачивать Серегу. Наконец, установив его так, как ей хотелось, ока провела краткий инструктаж:

— Главное, не волнуйтесь, отвечайте естественно. Пока вас еще никто не видит, если где-то будет что-то не так, подрежем, уберем. Внимание, запись! Мы беседуем с одним из участников «Вернисаж-аукциона» художником-оформителем Сергеем Панаевым. Сергей Николаевич, что вы предложили «Спектру»?

— «Истину», — ответил Серега каким-то не своим, но довольно естественным голосом. — Ну а что получилось — я оценивать не могу.

— «Истина»? Это название картины, не так ли?

— Так.

— И в каком жанре она сделана?

— Затрудняюсь сказать… — пробормотал Серега, и Вере Васильевне это не понравилось.

— Стоп! — скомандовала она. Целившийся в Серегу радужный зрачок объектива опустился. — Сергей Николаевич, вы действительно не знаете?

— Не знаю…

— Хорошо, тогда надо этот вопрос опустить… Правда, боюсь, что и другими вас огорошу. Иван Федорович и Владислав Петрович свои ответы отредактировали, а с вами мы не работали. Давайте взглянем…

Вера Васильевна раскрыла блокнот и торопливо проглядела набросанные от руки строчки.

— Давайте вот с гот вопрос: «Чего вы ждете от аукциона?»

— Строго говоря, ничего… — ответил Серега. — Деньги я уже получил, а теперь чего ждать?

— Как с вами трудно…

— Да вы скажите мне, что вам хочется услышать, — посоветовал Серега. — А то я опять что-нибудь не то скажу/

— Ну хорошо. Надо сказать как-нибудь с волнением, оптимистично, но не притворно, естественно…

— Степанковская! — Иван Федорович вдруг резко сорвался с места и побежал. Там, куда он направился, разворачивалась, заехав во двор клуба, черная «Волга». Степанковская Нелли Матвеевна являлась первым секретарем горкома.

Владик усмехнулся, Серега тоже.

— Давайте поскорее! — заторопила Курочкина. — Надо и ее проинтервьюировать…

— Давайте.

— Чего вы ждете от «Вернисаж-аукциона»?

— Я жду многого, но надеюсь, что все будет прекрасно! — сказал Серега и сам засмеялся своей ахинее.

Курочкина покачала головой, что-то пробормотала под нос, возможно, даже ругательство, но времени у нее не было: Степанковская медленно плыла к входу в клуб, а рядом с ней, чуть отставая, как адъютант от маршала, вышагивал Иван Федорович. Все это Серега видел уже много раз и любоваться этим не хотелось. Ему неудержимо хотелось домой, тянуло «мурзильничать». Вчера он стоял перед планкой, прикидывал, примеривался. Сегодня надо было начинать разбег. И от этого разбега зависело, появится ли его новое творение или нет.

…Подрамник получился довольно большой — полтора на метр. Серега неторопливо пришивал к планкам холст обойными гвоздиками, ровнял, подтягивал — до звона. Руки работали как бы автоматически, а голова все больше и больше втягивалась в совершенно иное дело. Она уже несколько раз создавала и переделывала композицию, меняла цвет и позы, тени и оттенки. Потом, пока руки устанавливали холст на мольберт, разум убежал уже далеко, к самому финишу работы…

…Серега заканчивал грунтовку, когда неслышно подошедшая сзади Люська обняла его сзади и сладко притиснулась животом и грудью…

— Малюешь? — спросила она. — Это чего будет?

— Ты и я, вот чего будет… — ответил Серега, очищая шпателем комочки белил.

— Голые? — с азартом спросила Люська.

— Ага, — подтвердил Серега, и это была правда.

Оставив грунт сохнуть, он решил на время выкинуть работу из головы. Взялся помогать Люське, которая где-то добыла свежие помидоры, соленые огурцы и португальское постное масло из сои. Сделали смесь из всего этого с картошкой и селедкой, съели.