Леонид Влодавец - Простреленный паспорт. Триптих С.Н.П., или история одного самоубийства

Но кто-то ж пальнул, прострелил банкиру паспорт? Может, у них тут на природе разборка была между командами? А ну, как сейчас другая контора сюда же наедет?

И от этой мысли Лехе опять стало жутко. Схватив корзинки, он спехом зашагал прочь, домой, в родную деревеньку. А паспорт опять остался невредимым…

Только добравшись до первых домов, Коровин перестал бояться, что вот-вот появится сзади какой-нибудь импортный джип и покажет ему кузькину мать. Соссем успокоился у родной калитки.

Подальше, у Севкиного дома, стоял «ЗиЛ»: Ваньки Ерохина. Он его из колхоза приватизировал. Как это получилось — о том история умалчивала и сколько каких бутылок было по этому случаю выпито — тоже.

Часов у Лехи не было, поэтому определить, сколько времени он прошлялся по лесу, сколько просидел в ельнике, прячась от крутых ребят, он не мог. Неужели Буркины так и не уехали на базар? Впрочем, не могли они и приехать так рано. Интересное кило!

По крайней мере, был повод зайти к Севке.

Собачонка размером с крупного кролика, вымазанная в грязюке и вывалянная в сене, выскочила из будки, рассчитанной на зверюгу типа овчарки, пискляво обгавкала для порядку и тут же завиляла хвостом. Но тут с крыши увесисто шмякнулся на четыре лапы черно-белый, пингвинской расцетки, кот Афоня, и перепуганная сторожиха, поджав хвост, юркнула в свою будку. Коровин следом за вальяжным, распушившим хвост котищей взошел на крыльцо. Там, у двери, стояли две пары грязных ботинок и Иркины осенние сапоги.

Дверь, конечно, не была заперта, и из-за нее слышалось звяканье посуды, степенное гудение Ваньки, очень довольный смешок Севки и снисходительное ворчание Ирки. Судя по тому, что на столе высилась уже на треть опустошенная бутылка, а кроме того, располагалось несколько тарелок с явно городской снедью, стало быть, уже съездили и вернулись. Леха поставил корзинки, стянул сапоги на крыльце и вернулся на терраску, прошел в коридорчик, который в этих местах назывался «мостом», а оттуда заглянул в комнату.

— Здравствуйте всем, приятного аппетита! — вежливо поприветствовал Леха, сидящих за столом.

— Заходи! — порадовался Севка. — Как раз вовремя!

Леха переступил порог. Ванька улыбнулся — компания ему нравилась, а вот Ирка нахмурилась. У нее явно на прием Коровина бюджетных ассигнований не предусматривалось.

— Ну, как сходил? — спросил Севка, будто Леха по его просьбе за бутылкой бегал.

— Да не больно здорово. Одну корзинку, может, и набрал.

— Туда же бегал? На овраг?

— Опять не дошел. Самую малость. Устал, — соврал Коровин.

— А мы вот пять мешков сразу продали. Залпом. По оптовой цене, — похвастался Севка.

— Ага, — проворчала Ирка. — Профукали все, мужики называются! В розницу-то по две лишних сотни с килограмма взяли бы.

— Умная, сил нет! — нахмурился Севка. — Если б мы тем мужикам не продали, то вообще бы без денег остались.

— Да еще и по роже получили бы, — поддакнул Ерохин. — Я сразу просек, что этот мордастый не один был.

— Представляешь? — раскрасневшийся Севка уже наливал стакан для Лехи. — Только подкатываем к рынку, подходит мужик, невысокий такой, крепенький, слегка поддатый. «Чего привезли?» — спрашивает. Ирка еще выступать начала: «А тебе не все равно?»

— Конечно! — пробурчала Ирка. — Какое ему дело-то? Дерьмо какое-то ходит, на понт вас берет, а вы и хвосты жмете.

— Ага, — кивнул Ванька, — прокололи бы нам шины — и тю-тю. А могли бы и подрезать… Чего, я не знаю, что ли? Там все схвачено. И ментов не дозовешься, если валять начнут. Пырнут раз — и привет родителям. Вы, бабы, все храбрые.

— Ладно, — переорал всех Сева. — Дай по порядку расскажу. Значит, мужик этот, низенький, на Ирку ноль внимания и сразу к Ванюхе: «Даешь оптом, командир? Быстро и нехлопотно. Стоять не надо, за место платить не надо, разрешения на торговлю тоже не надо. Мешки у тебя килограмм по шестьдесят, не больше. Тыща за кило на пять мешков — три сотни штук в зубы и свободен».

— Нормальная цена-то, — словно бы оправдываясь, сказал Ерохин, — на рынке больше полутора ни за что не взять. И стояли бы с пятью мешками до вечера, даже если б все нормально было.

— Полтораста тысяч на халяву подарили — и рады! — нудила Ирка. — Может, и не было с тем козлом никого, а вы в штаны наложили! Люди на такие деньги месяц живут — а они дарят…

— Заткнешься ты или нет? — заорал Севка, грохая кулаком по столу. — Пила, блин, циркульная! Продали и продали…

— Точно! — поддержал Леха, хватаясь за стакан. — За это и вздрогнем! У меня ж еще весь огород в земле. Там мешков пятнадцать — точно говорю. Надо кодлой собраться, человек десять, набить под завязку твою телегу и ехать.