Александр Тамоников - Пропуск с красной печатью

Через тридцать минут он уже выходил из парка недалеко от Воробьёвской набережной. Горели фонари. Блики света плясали по Москве-реке. На другом берегу переливались огнями развлекательные заведения, рябила реклама. Здесь же было пусто и безлюдно. Прошла парочка влюбленных вдоль парапета, скрылась за деревьями. Олег Александрович зашагал к парковке, на которой стояло несколько машин. Он знал, какое авто предпочитает подполковник Медынич. Черный «Чероки» стоял на краю пустыря в зоне, куда не попадал фонарный свет. Пару минут он постоял за парапетом, наблюдая за округой. Павел Егорович Медынич, в сущности, не глупец, мог догадаться, что дело нечисто. Но Олег Александрович в этом сомневался. Заподозрить генерала Суханова? Всякие, конечно, чудеса случаются в жизни, но чтобы такой лояльный, исполнительный работник… Генерал посмотрел на часы. Нет, напрасны беспокойства. У Медынича просто не было времени на него «настучать»…

Усилился дождь. Олег Александрович закутался в дождевик, засеменил к машине. Дверь со стороны пассажирского сиденья была не заперта.

– Приветствую, Павел Егорович, – добродушно проворчал генерал, залезая в салон. – Фу, ну и погодка…

Подполковник Медынич сидел в напряженной позе, выжидающе смотрел на генерала, пальцы нервно постукивали по рулевому колесу. Лицо подполковника пряталось в тени, иногда по нему пробегали матовые блики. Выбор этого человека легко объяснялся личной неприязнью к генерал-лейтенанту Верхотурову, которую Медынич сравнительно успешно скрывал.

– Опаздываете, Олег Александрович, – пробормотал подполковник, – сами же сказали – через сорок минут.

– Прости, Павел Егорович, – виновато произнес Суханов, – пять минут – не страшно. Москва оказалась длиннее, чем я предполагал. Ты один?

– Как перст, – вздохнул подполковник. – Говорите, Олег Александрович, что вам известно?

Все чувства напряглись. Нет, не привел Медынич «хвоста». Не звонил никому – не тот экземпляр. Разговор, возможно, записывает на диктофон, но по собственной инициативе и для собственного же потребления. Телефон с диктофоном несложно изъять.

– Да подожди ты, – поморщился Суханов. – Тебя точно никто не видел? Никому не говорил о нашем разговоре? Пойми, подполковник, это важно, кто-то ведет против нас искусную игру…

– Вообще не понимаю, о чем вы говорите, – раздраженно выдохнул Медынич. – Я ушел из дома через заднюю дверь, уверен, что меня никто не видел и никто следом не ехал. О нашем разговоре никому не говорил – я похож на сумасшедшего? Не тяните резину, Олег Александрович, я сыт по горло этими драматическими паузами. Что вы знаете? – Он оторвал руки от руля и повернулся к собеседнику.

Игла шприца вошла в бедро, как в масло. Медынич прозевал момент, когда рука коллеги под прикрытием дождевика пришла в движение. Шок, элемент внезапности, и время выбить из себя эту штуку оказалось утеряно. Маленький одноразовый шприц был заполнен препаратом почти полностью. Быстрое давление на шток, поршень выдавил «лекарство» в тело – прошло не больше трех секунд.

– Ты что, падла? – Медынич дернулся, вырвал шприц, отбросил его и мгновенно все понял. Вскинул руку, чтобы схватить предателя за горло – тут-то все и началось. Мгновенный паралич мышц, закупорка сосудов. Концентрация сердечного препарата под названием «строфантин» была превышена в десятки раз. Объем дозы – в четыре. Препарат порвал организм в считаные секунды. Медынича затрясло. Лицо стало серым, изменилось до неузнаваемости, глаза полезли из орбит. Воздух в легкие уже не попадал. Закончилась короткая агония, он уронил лицо на руль.

Ничего не изменилось в окружающем пространстве. Олег Александрович глубоко вздохнул, сполз с сиденья, отыскал шприц. Строфантин выводится из организма за несколько часов, уверял знакомый медик, но если сильно превышена концентрация, могут остаться его следы в тканях. Генерал завернул шприц в носовой платок, убрал в карман. Он сидел, не шевелясь, и боролся с позывами выпрыгнуть из машины и бежать сломя голову. В округе было тихо. Случись засада, уже сбежались бы. Суханов наконец вышел из машины, обогнул капот. Тихо, никого… Так действуй же, тормоз! Он распахнул дверцу, опустил спинку водительского сиденья вместе с мертвецом, с трудом сбросил тело на пол и стал шарить в его карманах в поисках телефона. Отыскал его в нагрудном кармане куртки. А ведь действительно включил диктофон! Затем отсоединил регистратор, спрятал в карман. Деньги забирать не стал – суеверия работали. Покойник «прописался» под сиденьем, с улицы не видно. Олег Александрович быстро перекрестился, посмотрел по сторонам и сел за руль.