Андрей Воронин - Мертвый сезон

– Новый год скоро. Надо же, как время летит! Оглянуться не успеешь, а еще одного года как не бывало. Как думаешь, Синица, возьмем мы его сегодня?

– А черт его знает.

Это было сказано сквозь зубы, но вовсе не потому, что Синица был зол или имел что-то против подполковника Забелина. Напротив, этот крупный, похожий на медведя в своем зимнем камуфляже, жизнерадостный и легкий в общении человек вызывал у него безотчетную симпатию. Юмор у Забелина был довольно непритязательный и где-то даже казарменный, да и сам Забелин был, как его юмор, тяжеловесен, непритязателен, предельно прост, а главное – стопроцентно надежен. Поговорив с ним пять минут, Синица все про него понял: с подполковником Забелиным можно идти в разведку.

Словом, Забелин, хоть и был омоновец, Синице нравился, и майор разговаривал с ним сквозь зубы вовсе не из-за дурного расположения духа. Просто, когда возникла необходимость что-то сказать, оказалось вдруг, что челюсти у Синицы свело от напряжения, которое требовалось, чтобы ими не лязгать, а замерзшие губы одеревенели и едва шевелятся. Даже язык у Синицы замерз и был холодный, как кусок говядины, только что вынутый из холодильника.

Повернув голову, Забелин внимательно всмотрелся в лицо Синицы, обрамленное заиндевелой ушанкой, и досадливо крякнул.

– Что ж ты молчишь, фрукт южный, ананас с хреном? Насмерть, что ли, решил замерзнуть? Сычев!

– А? – откликнулся с переднего сиденья водитель, который, по-видимому, относился к соблюдению субординации не более трепетно, чем сам Синица.

– X... на! – зарычал на него Забелин. – Ты водитель или хрен моржовый?

– Так точно, – сказал Сычев.

– Что "так точно"?

– Так точно, водитель. Ну, и чего? Мы ж не едем никуда.

– Раз водитель, значит, отвечаешь за пассажиров. У тебя в салоне человек в мороженую отбивную превратился, а ты в хрен не дуешь!

– Да я сам, как кусок говядины из армейского НЗ! Приказано было движок не включать! Сами же, между прочим, и приказали, а теперь Сычев крайний...

– Бушлат дай, умник! Сам небось упаковался, как полярник, а человек вот-вот дуба даст...

– Да ладно, – непроизвольно лязгая зубами, сказал Синица. – Чего ты завелся? Потерплю как-нибудь. Сам виноват, забыл, что Москва – не Сочи...

– Так грязный бушлат-то! – одновременно с ним говорил водитель. Выговор у него был непривычный для Синицы, напевный, тягучий и вместе с тем какой-то небрежный – московский. – Сколько я в нем под машиной валялся...

– Давай, говорю, куркуль!

Водитель завозился, выдирая из-под сиденья старый промасленный бушлат с облезлым цигейковым воротником. Синица напялил бушлат прямо поверх реглана и запахнул полы, на которых отсутствовали все пуговицы, кроме одной. Бушлат был камуфляжный, весь в пятнах от солидола и машинного масла, и пахло от него соответственно – бензином, моторным маслом и старой смазкой. Он был ледяной, как и все вокруг, но уже через минуту Синица начал согреваться. Вот только ноги в демисезонных ботиночках все равно мерзли, майор их почти не чувствовал.

– Раньше надо было сказать, – ворчливо бубнил впереди водитель. – Жалко, что у меня валенок нет. Валенки в мороз – первое дело. Недаром ведь сказано: держи голову в холоде, а ноги в тепле. Через ноги вся простуда в организм идет. Как вы там, товарищ майор?

– Да ничего, спасибо, – сказал Синица, – уже согрелся.

– Знаешь, на кого ты сейчас похож? – спросил у него Забелин. – На пленного чечена. Помню, под Моздоком... – Он оборвал фронтовые воспоминания, махнув широкой ладонью в трехпалой рукавице. – Покурить хочешь, пленный?

– А не загорится? – спросил Синица, имея в виду бушлат, от которого действительно несло, как от склада ГСМ.

– Не загорится, – откликнулся спереди водитель. – Я его, правда, в бензине стирал, так это когда было!

– Вот у нас в Чечне случай был, – вспомнил Забелин. – Повадились пацаны из автороты отработанное масло в отхожее место сливать. Долго сливали. А потом один уселся орлом, закурил – как же без этого? – а как закончил, возьми и урони окурок в очко. Ух, брат ты мой! Мы думали, чечены нам бомбу подложили. Хорошо, этот дурак прямо напротив двери сидел, так его оттуда вынесло, как из пушки...

– Слышал я эту историю, – не удержавшись, сказал Синица.

– Да ну?! – изумился Забелин. – Значит, и до ваших южных широт докатилось...

– Ага, – сказал Синица. – Только я ее в армии слышал, лет двадцать назад, когда срочную тянул. Ее наши водители любили рассказывать, и каждый все это своими глазами видал. Можно подумать, вокруг того сортира целая толпа народу стояла и ждала: рванет или не рванет?