Валерий Горшков - Кобра

Что-то со мной случилось за последние сутки. Мне вдруг наскучил мой образ жизни. Все в нем было ненастоящее, фальшивое. Этот клубный круговорот чертовски манит вначале и, если ты не конченый урод, неизбежно отрыгивается через какое-то, подчас весьма продолжительное время, когда исчерпан весь лимит острых ощущений, которые способно дать такое заведение, как «Старый диктатор».

Лиза рассказала о новом клубе Карела, где будут регулярно проходить гладиаторские бои без правил… Что ж, это предпоследняя перед охотой на людей скользкая ступенька, на которую спускаются от скуки некоторые счастливые обладатели кругленькой суммы в иностранных денежных знаках с портретом Бенджамина Франклина. И еще – наркотики. Готов биться об заклад, что как минимум каждый пятый из находящихся сейчас в танцевальном зале время от времени позволяет себе нюхнуть «раскатанную дорожку» или расслабиться другим видом дряни. Например, условно-безобидной «травкой» марихуаной, от курения которой с годами развивается идиотизм и мозг становится похожим на пористую губку. Любая «дурь» – это очень короткий путь, прямиком ведущий на кладбище или в печь городского крематория.

Влад наконец-то дозвонился до мусорни, представился и спокойным, без тени волнения, голосом сообщил дежурному о смерти одной из гостей клуба от передозировки наркотиков…

Наряд милиции в сопровождении судмедэксперта и еще двух помятых мужиков в штатском приехал на редкость оперативно, уже через двадцать минут. К тому времени губы Лизы стали уже совершенно синими, а лицо побелело настолько, что застывшая на нем в момент смерти и показавшаяся мне прежде блаженной полуулыбка превратилась в зловещий оскал.

Я, заметно протрезвевший, стоял возле умывальника, курил почти без перерыва и отвечал на вопросы молодого, стриженного под полубокс веснушчатого лейтенантика, говорившего с едва уловимым белорусским акцентом. Я терпеливо ждал, когда снующие в толчке менты оставят меня в покое и позволят сесть в машину и уехать домой. Часы показывали начало пятого утра, и ужасно хотелось спать. Первый шок от происшедшей трагедии прошел. Я то и дело зевал, как крокодил, едва не вывихивая челюсть.

Около дверей женского туалета, как и предсказывал Влад, давно толпилось десятка два любопытных. Охочим до зрелищ гостям ночного клуба предоставился редкий шанс стать свидетелями настоящей наркоманской «передозы», и это добавляло в их упакованную жизнь еще одну каплю адреналина.

Когда конопатый лейтенант, записав показания и задав несколько стандартных вопросов, наконец-то отпустил меня восвояси, а прибывшие на труповозке санитары погрузили Лизу на носилки и, прикрыв грязной простыней, понесли к выходу, им с трудом удалось пробиться сквозь плотную стену из набившихся в коридоре людей в черных смокингах и сверкающих всеми цветами радуги вечерних платьях. Двое даже умудрились откинуть край простыни, чтобы увидеть перекошенное судорогой лицо переширявшейся шлюхи. Картина оказалась не для слабонервных;, и несколько любопытных дамочек, зажав ладонями рты и выпучив глаза, кинулись в направлении туалета.

Я шел следом за носилками, не совсем вежливо оттеснил тронувшего меня за рукав Карела, чего ни за что не позволил бы себе в другой ситуации, и вышел в главный холл клуба, где буквально нос к носу столкнулся с Браташем. На этот раз все его сопровождение, не считая охраны, состояло из замечательной девочки, которая, увидев меня, лукаво – я готов в этом поклясться! – сверкнула очаровательными глазенками. Я в ответ, улучив момент, когда толстяк отвернулся, что-то говоря телохранителю, набрался наглости и подмигнул ей.

Наконец финансист заметил меня.

– Замочили кого-то? – бросил он без особого интереса, засовывая в рот толстую коричневую сигару. Бодигард, наезжавший на меня в зале, услужливо щелкнул зажигалкой.

– Нет, – я покачал головой. – Все гораздо банальней. Одна из посетительниц скончалась от передозировки наркотика.

– А-а…

Я вышел на воздух и сделал глубокий вдох. Пахло сырой землей, смогом и осенью. На улице по-прежнему шел дождь, больше напоминающий тропический ливень. На асфальте блестели огромные грязные лужи. Дамы, спешащие к стоящим напротив клуба автомобилям, в нерешительности останавливались перед разлившимся возле самого входа миниатюрным морем, пузырящимся от падающих со свинцовых небес потоков воды. Некоторые из мужиков, кому позволяло не растраченное окончательно здоровье, брали своих герлов на руки и с гордо поднятой головой переносили на другой «берег». Остальные, слабые телом и духом, им завидовали, громко ругались, поглядывая на свои лакированные сухие ботинки. В конце концов кто-то из подчиненных Влада приволок откуда-то длинную широкую доску и наладил переправу. Завелись десятки мощных двигателей, в воздухе отчетливей слышался запах выхлопных газов.