Евгений Сухов - Связной

Сейчас в кабинете Соколовский был один, и это обстоятельство Утехина вполне устраивало.

— Перейдем сразу к делу, Георгий Валентинович, — предложил генерал-майор, как только Утехин перешагнул порог. — У меня еще масса дел на остаток ночи. Хотелось бы управиться побыстрее. — Показав на кожаный диван, стоявший у стены, добавил: — Домой сегодня не пойду, переночую здесь.

— А удобно будет? — улыбнулся полковник, пожимая крепкую руку генерала.

— А для удобства у меня подушка и одеяло имеются, — махнул рукой в сторону шкафа Соколовский. — А больше мне ничего и не нужно. Привыкший!

— Хотел обсудить с вами касаемое операции «Связной», где задействован агент Копылов, — заговорил Утехин, когда они разместились за столом.

— И что там с этим агентом? По нашим источникам, немцы поверили, что мы готовим наступление на Ленинградском направлении. Так что твой диверсант весьма полезен.

— Тут вот какое дело: курьер, что вышел на связь с Копыловым, погиб в перестрелке.

— Как это произошло?

— Хотели его задержать, но он попытался уйти…

— Что же вы так неаккуратно обошлись. Неужели нельзя было как-то по-другому? — осуждающе покачал головой генерал-майор.

— Не все в наших силах, — развел в сожалении руками Утехин.

— Жаль, что не допросили. Так что же от меня нужно?

— Вся неприятность в том, что курьер завтра должен перебраться через линию фронта в районе расположения тридцать третьей армии близ поселка Ермоловка.

— Понимаю. Текст радиограммы составил?

— Да. Будут две радиограммы, их нужно отправить открытым текстом. Вот первая, а вот эта — вторая. Вот текст… — положил он на стол два листка бумаги. — Здесь все, что нужно: приметы курьера, его имя и фамилия, звание.

Генерал-майор внимательно прочитал тексты радиограмм. Положив широкую ладонь на листы бумаги, сказал, как бы тем самым подытоживая разговор:

— Ясно. Сегодня же сделаю распоряжение. У тебя еще что-нибудь?

— Это все, — поднялся Утехин.

— Если будет еще что-то, дай знать, — тоже поднялся генерал и пожал полковнику руку.

— Куда же я от вас денусь? — хмыкнул Утехин и покинул кабинет, громко стуча каблуками по коридору.

Соколовский остался один. Он еще раз перечитал заготовленную радиограмму. Все дела как-то понемногу отошли на второй план — главным теперь было не сорвать подготовленное контрнаступление на Курской дуге, где Копылову отводилась роль дезинформатора германского Генерального штаба.

Подняв трубку, он тотчас дозвонился до командующего тридцать третьей армии Западного фронта генерал-полковника Гордова.

— Василий Николаевич?

— Слушаю.

— Это Соколовский тебя тревожит. У меня такое дело… Тут ко мне сейчас полковник Утехин приходил, из Главного управления «СМЕРШ», просил передать две радиограммы открытом текстом.

— Понимаю, чтобы немцы их перехватили?

— Именно так. На твоем участке радиоразведка немцев работает?

— А то как же! Куда от них денешься! Все выкуриваю артиллерией, а они опять лезут. В последнее время германское командование особенно активно ведет наблюдение за работой войсковых раций в прифронтовой полосе. Сейчас двоих засекли, нужно выбить…

— Сделаешь это после того, как передашь сообщения.

— Договорились. Когда нужно передать?

— Желательно завтра.

— Отправляй тогда пакет со своим посыльным в штаб армии. Распоряжусь!

— Спасибо, Василий Николаевич.

— Да какой там спасибо, — отозвался генерал-полковник, — дело-то у нас общее. Немцев бьем!

Фельдфебель Гюнтер Штольц, прижав наушники к голове, внимательно вслушивался в эфир. Главная его задача заключалась в том, чтобы в нужное время обеспечить безупречную связь с Центром и защитить от обнаружения радиоконтрразведки русских. Со своей задачей Штольц успешно справлялся. Закрепившись на нейтральной полосе в небольшом сухом овражке, он прекрасно видел расположение русских, подмечая перемещение вооруженных групп по флангу, о чем немедленно сообщал в штаб армии.

Рация была компактная, очень удобная, помещалась в небольшом чемоданчике и, несмотря на свою небольшую мощность, успешно принимала и передавала сообщения на дальние расстояния.

А ведь совсем недавно приходилось пользоваться трудноподъемными и очень неудобными рациями, к тому же не имевшими устойчивой связи. Рискуя быть запеленгованными, радисты по многу раз выходили на связь, оставаясь в эфире больше обозначенного времени.