Анатолий Гончар - В поисках упавшей ракеты

– Премного благодарен, – съязвил Савелов и, скинув с плеча рюкзак, прошел к указанному месту. А Немирович притулился рядом с командиром группы. Спустя пару минут Иванов заерзал, еще плотнее прижался к заместителю командира роты и, приблизив губы почти вплотную к его уху, негромко произнес:

– Слушай, Константиныч, предлагаю ему гранату все же дать, на всякий случай.

Немирович метнул на группника злой взгляд и покрутил пальцем у виска:

– Гражданскому? Ты совсем с присвистом. Дашь ему гранату – он сам подорвется и нас к чертям собачьим подорвет. Или потеряет. Ты где ее потом рожать станешь?

– И то верно, – со вздохом согласился старший лейтенант и больше до самого конца полета никаких «конструктивных» предложений от него не поступало.

Время шло. Приближалась зона высадки. Иванов взглянул на часы, покосился на прикрывшего глаза Немировича, окинул взглядом притихших бойцов, выделил из общего числа тупо пялившегося перед собой радиста и, еще раз взглянув на часы, негромко потребовал:

– Игорь, врубай радиостанцию. И не выключай, оставайся на приеме.

– Угу, – радист младший сержант Карелов, сидевший бок о бок с инженером-электронщиком Савеловым, достал радиостанцию и принялся проверять ее работоспособность.

– О, – повернув голову к радисту, удивленно воскликнул Савелов, – что я вижу? Наше изделие – «Аквилон 7»!!! А я и не знал, что они уже в войска поступили. Оперативно.

– Выдали, – не слишком любезно отозвался радист и, закончив проверку, начал убирать радиостанцию обратно в разгрузку.

– Можно? – Савелов просительно протянул руку. Карелов поколебался, но отказывать в просьбе не стал.

– Только ничего не трогайте, – потребовал он.

– Как можно? – улыбнулся электронщик, и «Аквилон» перекочевал к нему в руки. В этот момент вертолет наиболее ощутимо тряхнуло, и радиостанция выпала из рук державшего ее Савелова. Несколько раз, неуклюже перехватывая радиостанцию в воздухе и снова роняя, тому все же едва ли не у самого пола удалось предотвратить падение.

– Уф, как же перепугался, – выдохнул Савелов, стряхивая со лба мгновенно выступивший пот. – Чуть было беды не натворил. Уф, на, держи, – он, удерживая радиостанцию двумя руками, подал ее вдруг беззаботно заулыбавшемуся радисту.

– Ничего бы с ней не случилось, она противоударная, – успокаивая, пояснил он, забыв, что говорит об этом одному из создателей этого спутникового средства связи.

– Я знаю, – Савелов виновато улыбнулся, – но одно дело испытания, другое вот тут, вот так.

– Это вы ее изобрели?

– Не я один, но принимал участие, – скромно сообщил Савелов.

– Крутяк. – Карелов поднял вверх указательный палец. – А радиостанция блеск – легкая, компактная, связь куда захочешь. Хоть в Африку.

– Рад, что понравилась, – сказал инженер-электронщик и, давая понять, что потерял всяческий интерес к продолжению беседы, закрыл глаза.

Банников чувствовал, что его слегка мутит. Вообще-то качку и перегрузки он переносил хорошо, но не в этот раз. То ли менялась погода и сказывалась его давняя контузия, то ли утренняя пища не пошла ему впрок, но лицо Петровича залила матовая серость и очень хотелось поблевать. Будь Петрович дома, рядом с унитазом, он бы так и сделал – выблевался и тем самым успокоил терзавшую его муторность, но в вертолете, да еще при личном составе… позориться таким образом не хотелось. И потому Вадим Петрович терпел. Терпел, сжав зубы и собрав всю волю в сжатый до побелевших костяшек кулак. Терпел и молил, чтобы полет поскорее закончился. Меж тем погода и впрямь сменилась – небо потемнело, солнце спряталось за серую дымку облачной наволочности. Вертолет заметно раскачивало. Но странным образом дополнительная болтанка не только не ухудшила состояние Банникова, а наоборот, «волшебным» образом привела в норму. Так что когда их «Ми-17» начал снижение, Вадим Петрович чувствовал себя уже вполне сносно.

– Артем! – сквозь шум двигателя и свист винтов до прикрывшего глаза Немировича донесся голос борттехника. – Командир зовет.

– Подержи, – передавая автомат Иванову, попросил Немирович и, поднявшись, направился в кабину.

– Видишь, какая муть? – подполковник показал вперед и вниз. Прямо по курсу сгущалась серая пелена. Болтанка усиливалась.

– Вижу, и что?

– А то, – вертолетчик, повернув шею, сердито взглянул на командира спецназовцев, – я людей гробить не хочу. Даже по приказу своими людьми рисковать не стану. Ветер за двадцатку, видимость ноль. А у меня народ – без году неделя. Гробанутся, как есть гробанутся. И костей не соберешь.