Анатолий Гончар - Привал с выдернутой чекой

«Расходимся», – показал я знаками, и когда все, выстроившись в одну линию, положили гранатометы на плечи, взял на прицел зенитно-ракетный комплекс, стоявший в центре игиловских позиций.

«Как швейцарские часы», – мелькнула мысль, прежде чем я нажал спуск одноразового гранатомета. Ориентируясь на меня, отработали и остальные. Не все выстрелы попали в цель, но два из трех ЗРК оказались уничтожены сразу, и только третья, самая дальняя, установка пока оставалась неуязвима.

– Огонь по третьей! – уже не таясь, гаркнув во всю свою командирскую глотку, скомандовал я. – Пулеметчики, огонь!

Вкинув второй «РПГ» на плечо, я снова выстрелил. Грохнуло и справа от меня, и слева, и три снаряда – три реактивные гранаты – понеслись к единой цели. И почти сразу три огненные вспышки расцвели на корпусе американского «Пэтриота». Тут же занялось топливо, и следом землю потряс еще один, гораздо более мощный, взрыв.

– По казарме! – скомандовал я и опустошил имевшийся у меня третий одноразовый гранатомет.

И сразу в нескольких местах ночь окрасилась вспышками ответных выстрелов.

– Отходим! – скомандовал я. Задачу мы выполнили, теперь следовало «сделать ноги».

– Федотова зацепило! – Крик Козлова перекрыл выстрелы.

– Радиостанции, всем включить радиостанции! – спохватился я, с началом боя хранить радиомолчание стало бессмысленно.

В свете разгорающихся пожаров из поврежденной казармы выбегали люди, кто-то из них падал, попадая под наши пули, кто-то делал это сам и открывал ответный огонь. Ночь окончательно расцвела. Трассеры, разрывы гранат и ВОГов, с шипением улетающие в небо осветительные ракеты. Противник опомнился и теперь стягивал силы, охватывая нас неровным полукругом. И я понял, что без помощи нам отсюда не вырваться.

– Илья, они в твоем распоряжении, придави их! – то ли попросил, то ли потребовал я. В любом случае наши, похоже, только этого и ждали. Не успела моя последняя фраза отзвучать в эфире, как во фланг противника полетели пули. Далекие, не слишком прицельные, но все же заставившие агрюш на время забыть о преследовании и озаботиться собственными задницами.

– Уходим, в темпе! – Я поменял магазин и вслед за пулеметчиками начал отступление. Козлов уже ломился сквозь тростник, проламывая дорогу, Мухин тащил на себе раненого Олега, затем бежали все остальные, колонну замыкал я.

– Машины! – предупредил Нигматуллин, первым заметивший мелькнувшие на горизонте фары.

«Черт, вот гадство! Как они так быстро отреагировали? Или случайное совпадение? Хотя что это меняет?» – одна за другой мелькают мысли. Мысли мыслями, но надо действовать.

– Ускориться! Быстрее, ребята, быстрее! Стас, – окликнул я Нигматуллина. – Помоги Косте.

– Я, есть! – тут же отозвался тот, и в отсветах пожарищ я увидел подбежавшего к Мухину Станислава. Вдвоем они подхватили раненого и потащили его вперед.

Мы отходили с максимально возможной скоростью, но машины приближались слишком быстро.

– Женя, уводи ребят! Серый, Глеб, – я остановил пулеметчиков, – вон на тот взгорок вперед, бегом! Шибче, ребята, шибче! – скомандовал я и первым начал подниматься вверх. Вспомнив про ведущего бой Болотникова, нажал кнопку тангенты.

– Болото, как обстановка?

– Сложная и напряженная, – отшутился Илья (со стороны леса продолжали нарастать выстрелы).

– Начинай отход! – приказал я, понимая, что свою задачу подгруппа Ильи выполнила – с базы мы вырвались. А дальше уже как повезет – подъезжающая колонна оказывалась вне досягаемости его оружия, помочь нам он ничем не мог. – Жди нас на основном пункте сбора. Не появимся по времени, выводи людей самостоятельно. Как понял? Прием.

– Принял, – просто, коротко, никаких там: «А как же вы? Без вас мы не уйдем!» – четко, по-военному. Принял и пошел выполнять. Так и должно быть. Тем более что через позиции охранения ЗРК ребятам не прорваться, а идти вокруг, навстречу нам, долго и потому бессмысленно. Пока дойдут, мы либо уйдем в лес, либо на подходах к нему лежать и останемся.

Только вбежав на взгорок, замечаю, как тяжело дышится, ощущение такое, будто я только что километр за рекордное время отмахал. Вершинка слегка покатая, под ногами трава, снизу, частично закрывая обзор, вытягиваются верхушки тростника.

«Вот тут и заляжем, – замелькали мысли. – Дорогу должно быть видно хорошо, а нас в темноте не сразу заметят. Вот огонь откроем, тогда по полной и получим. Нам их только остановить, прыть, так сказать, сбить, азарт остудить, чтобы в погоню сразу не бросились. А мы тут долго не задержимся – знай только «попа, попа, держи мои ноги». Кажется, эта поговорка раньше звучала как-то иначе, вот только как, хоть убей, не помню, но смысл правильный.