Александр Тамоников - Выстрел ценой в битву

– Я ничего не знаю. Я сидела на заднем сиденье и ничего не видела…

– Давай мужчин, – поморщился помощник Абдалкадира.

Первым на допрос притащили терапевта Шаталова.

– Сер-гей Ша-та-лов, – сравнив фотографию в паспорте с оригиналом, по слогам прочитал Эбале. – Что вы тут делали, господин Ша-та-лов?

– Приезжали в Нуаро для обследования заболевшей семьи, – невозмутимо ответил Сергей Викторович.

– А почему оказались на заброшенной дороге? Ведь до трассы легче было бы добраться по нормальной грунтовке?

– Мы боялись не успеть засветло и поехали кратчайшим путем, – озвучил терапевт версию, которую успели проработать в чулане.

– В таком случае зачем вы остановились около модуля?

– Мы заблудились. Увидев незнакомое строение, хотели выяснить, есть ли там люди.

– Зачем вам понадобились люди?

– Чтобы спросить дорогу! – всплеснул Шаталов руками. – Не ночевать же среди болот!..

Следующим на допрос привели Рябинина. Но молодой парень слово в слово повторил сказанное предыдущим пленником.

Кету Рондо оказался более разговорчив, однако смысл его длинных предложений полностью соответствовал версии, озвученной русскими.

Последним в каморку вошел Гришин. Увидев его, Делмар Эбале на несколько секунд потерял дар речи.

– Вы тоже врач? – подозрительно прищурив темные глаза, спросил он.

– Нет, я работаю в посольстве Российской Федерации, – спокойно ответил майор. И насмешливо добавил: – Если не изменяет память, мы с вами встречались. Не так ли?

– Да, было дело…

Спустя четверть часа Эбале сидел на верхней площадке и держал возле уха трубку аппарата спутниковой связи.

– Ошибки быть не может! Этот парень из русского посольства связан со Службой безопасности!

– Но ты сказал, ваша встреча произошла полгода назад. Ты уверен, что это он? – продолжал сомневаться Абдалкадир.

– Абсолютно уверен! Ты же знаешь, какая у меня зрительная память. И потом, на торжественном приеме в Министерстве природных ресурсов наши места оказались рядом. Как я могу ошибиться?!

– Черт бы их подрал!

– Что с ними делать?

– Надо подумать…

– Может, прикончить, и концы в воду?

– А если начнется поисковая операция?

– Да кто их в этих болотах найдет?!

– Дело не в них. Если организуют поиски, то обнаружат модуль. А это в наши планы не входит.

– Да, я об этом не подумал…

– Вот что сделай, Делмар. Во-первых, отдели секретаря посольства от остальных и прикажи не сводить с него глаз. Пусть охранники свяжут его и держат возле себя. Во-вторых, пленников пока не трогать. Я свяжусь с американским боссом, обрисую ситуацию и предложу перебросить модуль в другое место. А там, возможно, русских будут использовать вместо «кроликов».

– Толковый план.

– Все. Пока оставайся в модуле и жди дальнейших распоряжений.

– Понял. До связи…

Кенберун

Шестьдесят пять километров южнее Аузура

19–21 июля

Впереди, как всегда, шел снайпер Пестов – самый глазастый и осторожный боец группы. Захар двигался вторым, за ним неуверенной походкой пробирался Сидякин.

– Проклятые заросли, – шепотом ругался он, постоянно спотыкаясь о корни лиан и путаясь в длинных ветвях папоротника.

– Да, самолеты, пароходы и дирижабли здесь не ходют. Равно как и поездов нет. Зато какая красота!

– Где она, красота-то? Ничего ж не видно!

– А ты днем любуйся, пока отдыхаем.

Снайпер шел аккуратно, стараясь не шуметь, поэтому прокладывать дорогу в густой растительности приходилось капитану. И дабы неопытный напарник не оставался наедине с гнетущими мыслями, он позволял ему негромко изливать душу, изредка поддерживая разговор или задавая несложные вопросы.

– Захар, а ты под какую музыку хотел бы, чтоб тебя хоронили?

Захар слегка опешил от этих слов, но все же ответил:

– То есть ты считаешь, что срок моей годности истек?

– Нет, это я так… в общем смысле.

– Никогда не думал об этом. Честно признаться, мне не нравится, когда на похоронах играет оркестр.

– Думаешь, лучше без музыки?

– Лучше в тишине. А то выходит слишком заунывно, фальшиво и протокольно. Похороны, я считаю, – дело интимное и вовсе не такое мрачное, как предписано нашими обычаями. На них должны присутствовать только родственники и самые близкие друзья. Попрощались, вспомнили самое светлое из жизни усопшего, накатили по рюмахе, и – до свиданья.

– Почему «до свидания»?

– Ну, когда-нибудь все там будут. И наверняка свидятся.