Сергей Анисимов - Кома

Спать Николаю хотелось невыносимо – но времени на это не было. Сделав с полдороги контрольный звонок домой, у услышав мамины слова о том, что ничего ненормального не произошло, он дошёл-таки до родной квартиры, по-человечески помылся и побрился, переоделся в чистое, со вкусом позавтракал, и улёгся на диван. Сказав себе, что ложится только на минуточку, и вот-вот встанет и за оставшиеся полтора часа до выхода из дома поработает с переводом, он тем не менее не забыл поставить на всякий случай будильник, принеся его из комнаты родителей. Раздолбанную «Славу» с клавишей выключения звонка на верхней панели корпуса приходилось пинать и трясти, чтобы она заткнулась, когда зазвонит, – а это было несомненный плюс в тех ситуациях, когда обязательно нужно было вставать не проспав. Несмотря на светящее прямо в окно солнце, немедленно после этого Николай сладко заснул, и проснулся только когда будильник уже истерически, полузадушено позвякивал под хлопками его руки. При этом он осознал, что во сне оказался заботливо и тепло прикрыт вытертым сине-зелёным пледом, и в который раз умилился тому, какая у него мама.

– Мамуль, я поскакал, – сообщил он на кухне, забежав на минуточку из ванной.

– Ну-ка, дай я тебя понюхаю, – мама отвела за спину длинный «мясной» нож и склонилась над его губами, шумно, по-собачьи, втягивая воздух. Николай был почти уверен, что мама могла унюхать и вчерашний поцелуй, но это она, скорее всего, сделала просто по его внешнему виду и попыткам не улыбнуться со слишком довольным видом.

– Хорошая туалетная вода, – одобрила она. – Куда идёте?

– К «Спасу-на-Крови» {21}, а потом посмотрим. День свободный – погуляем.

– Как проголодаетесь, – приходите, – посоветовала мама.

– Нет, это вряд ли.

Николай покачал головой. Мама даже не стала ни о чём лишнем спрашивать, в целом достаточно верно оценив причины, почему он уходит из дома пшикнувшись эротичным «Хьюго Боссом» вместо того, чтобы по-человечески поспать после дежурства, но… Приводить Соню домой на третий день знакомства хотя бы просто на обед было странно. Тем более на обед семейный – ей это может не понравиться.

Поцеловав маму, и узнав, что отец ушёл в гараж заливать аккумулятор дистиллятом, Николай быстро оделся, и постояв с полминуты под дверью, собираясь с мыслями и готовностью, вышел из дома. Никакому соседу с собакой он звонить не стал. У него действительно было ощущение того, что произошло что-то такое, что купило им всем несколько спокойных дней – даже если считать от вчерашней субботы, оказавшейся настолько удачной.

Заторопившись, он быстро дошёл до «Петроградской», и потратил сэкономленную пару минут, разглядывая стекляшку сдвоенного цветочного киоска напротив входа в наземный вестибюль станции. Цветы были хорошие – на любой вкус и на любой карман, но Николай побоялся толкучки в метро. Было уже без четверти 12, когда он доехал в слабо освещённом «молодёжном» вагоне с целым неработающим рядом люминесцентных ламп до Невского проспекта и поднялся к «Каналу Грибоедова». В таком вагоне с Соней ехать, наверное, было бы весьма интересно.

Выбравшись из стеклянных дверей, он примостился у встроенного в наружную стену здания стеклянного киоска за спортивным парнем, покупавшим какие-то ярко-синие, с бахромой цветы, названия которых Николай то ли не помнил, то ли никогда не знал. Поглядев на буйство израильской и колумбийской зелени внутри, он припомнил цвет волос и кожи девушки, и ограничился одной нежной розой на длинном стебле, – фактически, нераскрывшимся бутоном.

Соня опоздала на 10 минут, и появилась не поднявшись по эскалатору, как он ожидал, разглядывая людей и размышляя о невероятном обилии в городе удивительно красивых девушек, – а войдя на станцию снаружи, запыхавшись, в распахнутой до плеч куртке. Можно было предположить, что Соня выскочила из подвёзшей её машины.

Они уже совершенно естественно поцеловались, и Николай, смущённо улыбнувшись, вручил ей розу, которой она искренне обрадовалась. «Как большая», – подумал он про себя.

Вообще день оказался замечательным. Сходили, отстояв очередь, в собор, с его потрясающими по красоте мозаиками. Гуляли, держась за руки, разговаривали. Неунывающая студентка потрогала горбы верблюда у памятника Пржевальскому и сообщила, что теперь проблем с зачётами точно не будет – примета верная. Широкий парковый фонтан в фокусе «Петербургского Трезубца», то есть сведения Невского и Вознесенского проспектов с Гороховой, не работал. Николай рассказал, что в июне у него проводится танцы выпускников, – иногда даже с живой музыкой, и Соня отметила, что можно будет сходить посмотреть. Было похоже, что она всё-таки слегка смутилась своих слов – до июня было ещё далеко.