– Вчера с одной знакомой ужинали в ресторане «Одонис», это в центре Москвы, – Николай Макарович смежил веки, будто представил вчерашнее застолье и сексапильную брюнетку в платье с вырезом до пупка. Девчонка оправдала все его ожидания, даже сверх того. – Омары там просто чудесные. Свежайшие. Очень рекомендую это заведение. Вы какую кухню предпочитаете? Французскую?
– Мне можно не отвечать или… Или я обязана поддерживать светскую беседу?
– Можете не отвечать. Просто хотел с вами познакомиться поближе. Разговор удобно начинать с кулинарии.
– Особенно с человеком, который вот-вот упадет в голодный обморок. У вас есть чувство юмора. Специфическое.
– Скоро вы убедитесь, что мы не враги. Скорее наоборот.
– Долго ждать придется.
Человек не торопился с вопросами. Некоторое время разговор топтался на теме погоды, которая в Москве совсем испортилась. Зимы сделались слякотными, а весна – лишь продолжение зимы. Собеседник оказался человеком информированным, он вскользь упомянул отца Джейн. Сказал, что джентльмен в его-то годы не отошел от дел. Отлично выглядит и до сих пор играет в гольф. Джейн подумала, что сейчас они коснуться выкупа, который старик должен заплатить за дочь, если, конечно не хочет, чтобы она умерла страшной смертью. А иначе – видеозапись ее казни попадет в руки отца. Когда он посмотрит это кино с кровью и криками, наверняка надолго потеряет спортивную форму. И еще не скоро выйдет на поле для гольфа. Неужели Джейн так жестока, так бессердечна?
Монолог продолжался, но слова «деньги» и «выкуп» не прозвучали. Николай Макарович вспомнил, что дочь Джейн Кристина – прекрасный ребенок. Она красива и талантлива, видимо, это наследственные черты. Кристина ждет мамочку дома в Чикаго, наверное, она, бедняжка, очень соскучилась. Закруглив лирическое отступление, Николай Макарович подергал галстук и перешел к делу.
– У вас было время подумать, – сказал он. – Все взвесить и принять верное решение. Итак, нам нужны план или схема того дома. Расположение комнат, ходов, подземных галерей. Вам не составит труда восстановить по памяти чертежи. Вся эта музыка займет три-четыре дня. А потом – свобода. Вы вернетесь обратно к своей жизни, к своим делам. К своей дочери и отцу. И забудете все плохое. Согласитесь, это достойное предложение. Хотел бы услышать ответ прямо сейчас. Утвердительный ответ.
– А если я скажу «нет»?
– Мы дадим вам еще время на раздумье. Скажем, дня два-три. Но это крайний срок.
– Через пару дней я сойду с ума. Я не могу думать, не могу есть, не могу спать. В комнате совсем нет воздуха. Воняет свежей краской и мазутом.
– Сочувствую, – Николай Макарович сердито подергал узел галстука. – Если через три дня вы ничего не вспомните, вам введут в вену так называемую «сыворотку искренности». Наверное, слышали об этом препарате. Он снимает все внутренние запреты, все табу. Человек отвечает на вопросы правдиво. В этом состоянии вы будете допрошены. А затем с помощью моего помощника выполните все чертежи. «Сыворотка искренности» – это химическое соединение. Лично я не поклонник химии. Предпочитаю старые проверенные методы. Молоток, зубило, щипцы…
– Я не помню точное расположения комнат и подземных галерей. А приблизительные данные вас наверняка не интересуют.
– У вас феноменальная память. Вы помните не только расположение проклятых комнат. Вы помните все мелочи, любой закоулок этого дома. На какой стене висит ковер ручной работы, где стоит напольная ваза и прочее. У нас есть другой источник информации. Все ваши данные будут перепроверены.
– Я еще не сказала «да».
– Лучше подумайте вот о чем: по существу, я скрываю от правосудия убийцу. И сам становлюсь соучастником гнусного преступления. Да-да, в какой-то мере я сам – преступник… Викторию или как там, ее убили вы. Не я, а вы. Представления не имею, на какой почве возникла ссора. Мне не известен мотив убийства. Но факт остается фактом: вы зарезали несчастную всеми брошенную женщину. Говорят, она работала тут кочегаром. И некоторое время жила с вами в одной комнате. М-да… Паршивая история. Паршивей некуда.
Надо что-то отвечать, Джейн подумала, что она плохо понимает вопросы и плохо слышит свои же ответы. Будто говорит вовсе не она, а чужой человек. Душой завладело чувство близкой опасности. Казалось, будто она стоит над самым краем пропасти, боится глянуть себе под ноги, потому что дна у пропасти нет. Только где-то внизу плавают легкие прозрачные облака, похожие на клочья тумана. Тело налилось такой тяжестью, но отступить от края, сделать шаг назад она не в силах. Под башмаками крошится и сыплется рыхлый грунт, летят вниз мелкие камушки. В спину дует ветер. Он налетает порывами и толкает вперед. И нет уже сомнений, – сейчас сорвешься вниз. Но что-то еще держит, что-то не дает ногам подогнуться.
Читать дальше