Шарип Окунчаев - Месть по иронии

— Расул, ты опять меня смущаешь, ну не смотри на меня так, — заговорила Наташа, заметив пристальный взгляд дорогого гостя.

— По-особому я смотрю, что ли? Вроде, как обычно люди смотрят, так и я, — с улыбкой ответил он.

— Смотришь, словно съесть хочешь, — пошутила она. — Извини меня, пожалуйста, Расул, можно у тебя спросить?

— О чем? Спрашивай, конечно.

— Ася сказала, что тебя дома невеста ждет, это правда? Ты же говорил…

— Как я говорил, так и есть, — ответил Расул, даже не дав договорить. В его голосе прозвучала обида, даже гнев.

— Я не хотела тебя обидеть, не сердись, пожалуйста. Мне и так неприятно об этом говорить, но если не спросить, не узнать, до истины тоже не доберешься. Или я не права?

— Какую истину ты хочешь? Мои слова — не истина? — в гневе стал возмущаться Расул. — Я прошу тебя запомнить, Наташа, что я никогда не лгал и не люблю, когда мне лгут.

— А Ася…

— Не надо мне про Асю, — снова перебил он ее, — она, может быть, выдала желаемое за действительное. У меня нет и не было невесты. Может, в мое отсутствие, как обычно бывает, мне подобрали невесту, но я об этом еще ничего не знаю.

— Прошу тебя, прости, ну пожалуйста, я не хотела тебя обидеть, — уже виноватым тоном она стала его успокаивать. И сразу, чтобы перевести разговор на другой лад продолжила: — Пей компот, угощайся.

Расул молчал, никогда не было такого, чтобы его даже заподозрили во лжи. Впервые он получил упрек. И это было для него как оскорбление. Наташе еще долго пришлось суетиться, чтобы он успокоился, да она и не ожидала такой реакции с его стороны. Вроде обычная беседа между близкими людьми.

— Расул, я не хочу ссориться с тобой, — спокойно продолжила Наташа, — прости и пойми меня правильно, но если на каждое слово мы так будем реагировать, то разговор у нас просто не получится. Успокойся, пожалуйста, мне кажется, нам надо серьезно поговорить и понять друг друга. Ты первый мужчина, который у меня в гостях. Я тебе правду говорю, даже сама не знаю почему. Не хочу даже думать о том, что я ошиблась. Мне кажется, нам сейчас лучше объясниться, чем потом каяться в необдуманных поступках.

— Ты тоже на меня не обижайся, — уже виноватым тоном произнес Расул. — Я не сдержался, потому что впервые услышал в свой адрес упрек во лжи. Я сам впервые сегодня услышал от Аси, что дома для меня нашли невесту. Я даже не знаю, правда, это или нет, но у нас так делают. Когда приходит время жениться, то подключаются все родственники, особенно из числа женщин, и ищут невесту. Такова процедура сватовства у всех народов.

— Так может быть они правы. Ты же скоро уедешь домой, может быть, больше вообще, не приедешь в наши края. Женишься там, будет своя семья.

— Это мне уже решать, где создавать семью, — опять прервал он Наташу, — я об этом еще не думал.

— Вот видишь, ты опять с обидой говоришь. Ну, прошу тебя, не нервничай, пожалуйста. Мне самой сейчас очень трудно вести этот разговор. Я, честно говорю, хочу разобраться во всем, и голова от этих мыслей кругом ходит. Так с ума ведь можно сойти. Я понимаю, Расул, что твои вряд ли согласятся, чтобы мы были вместе, но я готова на все. Я не должна была тебе все это говорить, но иначе не могу. У вас как-то не принято жениться на русской, хотя исключения бывают. Тут многие живут такими браками, но я тебя напрягать не хочу, тем более, навязываться. Тебе решать, Расул, только прошу тебя простить меня за откровенность. Даже месяца нет нашему знакомству, но мне мое сердце подсказывает, что ты и есть тот, которого мне суждено было встретить для жизни.

Наташа, сама не понимала, откуда у нее нашлось смелости так откровенничать. Ей показалось, что она потеряла всякий стыд и унижается перед человеком, которого на самом деле еще плохо знает. Только внутреннее чувство ей подсказывало, что именно он тот самый человек, для которого она уготована судьбой быть его избранницей. Но как быть, если он уедет навсегда и она его больше не увидит? Об этом она и думать не хотела. Она стала тревожиться из-за того, что Расул все время молчит. Ей даже показалось, что он ее вообще не слушает, а думает только о своем.

Она замолчала, молчал и Расул.

— Расул, только не молчи, прошу тебя, — обратилась она, — мне стыдно за себя. Я понимаю теперь, что лишнего сказала, но это было от души. Правда. Пойми, я не навязываюсь, а если тебе нечего сказать, то тогда нам лучше расстаться прямо сейчас.

Ей стало очень обидно за себя, за свою откровенность. Она закрыла лицо руками. Слезы потекли между пальцами. Она не могла ничего поделать с собой, это были слезы отчаяния. Это был душевный взрыв: тревоги, сожаления, отчаяния и бессилия перед конкретной проблемой. Нет, она не рыдала, истерики не закатывала, она тихо плакала. Нет не сама, плакала ее душа. Она сидела на диване, а он в кресле.