Сергей Соболев - Моякрыша - Кремль

На временный НП поднялся Мокрушин, рослый, крепкий, очень сметливый и шустрый чертяка; на перемазанном сажей лице, как приклеенная, держалась белозубая усмешка, в глазах здоровый спортивный азарт.

— Ну ни...ф...фига себе! — воскликнул Мокрушин, которому отсюда и без ночной оптики все было видно как на ладони. — Что это еще за "толковище"?! Черт… Чичики, однако, сегодня какие то чумовые.

Бушмин стоял в полный рост, привалившись плечом к бетонной балке. На самом краешке пропасти, как ему сейчас казалось. По спине у него гулял смертный холодок. Ему многое довелось повидать в своей жизни, но такого — никогда.

Площадь в центре Грозного в эти самые минуты превратилась в некое подобие древнего языческого амфитеатра, в подмостки, где воинственные вайнахи взялись — по своему, известному им поводу — разыгрывать свой дьявольский спектакль.

Повод был такой: публичная казнь нескольких "кяфиров", — это были ребята из разведгруппы ВДВ, которая позавчера попала в засаду и несколько человек из числа которой попали в плен ранеными и контужеными, — на площади Минутка в присутствии двух западных и одного российского "стрингеров" с телекамерами, при большом скоплении вооруженных нохчей и наемников, — благо выдалась пауза в боевых действиях с федералами, — которым это зрелище должно лишь прибавить воинственности, мужества, решимости сражаться против русских "свиней" до упора, до победного конца…

На глазах у Кондора началась черная месса: боевики казнили путем обезглавливания первого из пленных, и тут же вокруг места казни стало складываться, постепенно увеличивая в диаметре окружность и число вовлеченных в танец "зикр", некое дьявольское "колесо", жестоко и неумолимо раскручивающееся во времени и пространстве…

В ночном эфире деловито прозвучали кодированные переговоры:

— "Серафим", ответьте "Наемнику"!

— "Наемник", я "Серафим", слышимость нормальная.

— Молния! "ЗАКАТ ДЕВЯНОСТО ДЕВЯТЬ"! "Молнию" вручить немедленно!

Через пятнадцать минут внутренности прилегающих к Минутке двух или трех каменных коробок пылали адским огнем; "колесо" на площади, по которой "иваны" откуда то с ночного неба — сначала площадь штурманули ночные "Су 25Т", а спустя минуты две или три мост и периметр дополнительно обработала пара новейших "Су 39" — лупили своими калеными огненными дубинами, мигом развалилось, а сами недавние участники "мессы" из числа уцелевших бросились спасаться в свои глубокие подземные норы.

Кондор и его бойцы тоже быстро отошли от границ Минутки, по которой "ночные ангелы" напоследок ударили из своих тридцатимиллиметровых пушек "ГШ 301" — огневая мощь "гаттлингов" была таковой, что сплошная огненная струя оставляла после себя двухметровой глубины траншеи…

Вот здесь то, когда кучка переодетых федералов, воспользовавшись вызванной внезапным авианалетом сумятицей, стала отходить, в двух кварталах от Минутки они и столкнулись с небольшой группой чеченов, среди которых Кондор, отказываясь верить своим глазам, увидел плененного им неделю назад в Аргунском ущелье Горца, а также опекающего его двухметрового верзилу нохчу.

Спасло их, возможно, всех вместе, и федералов и вайнахов, то обстоятельство, что в тот момент, когда они пересеклись и заметили друг дружку, над ними, делая последний заход, прогрохотала в небе пара "ночных ангелов".

Попадали на землю, смешавшись, русские и чечены (причем последние так и не врубились, что среди них — вынужденно — затесались бойцы федеральной разведгруппы).

Справа от Бушмина, уткнувшись в землю, залегли уже знакомый ему Горец в новеньком камуфляже и его богатырь охранник. Чечен, повернув голову к Бушмину, что то крикнул на своем гортанном языке. Потом еще раз повторил свой вопрос (Андрей немного понимал вайнахское наречие; Горец, приняв его за своего, спрашивал, как им добраться кратчайшим путем до бункера бригадного генерала Исмаилова).

Да, спасала общая сумятица и еще то, что лица спецназовцев, включая Кондора, были сплошь вымазаны сажей и гря зюкой, так что их и мама родная сейчас вряд ли признала бы. Кондор, чуть приподнявшись, сначала показал на уши, затем махнул рукой в направлении одной из соседних коробок. Пока он раздумывал над тем, не пустить ли им с Мокрушиным в ход "бесшумки", Горец, словно почуяв опасность, вскочил с земли и рванул вместе со своей свитой числом до семи "духов" в том направлении, которое указывал ему минутой ранее переодетый под боевика командир русской спецгруппы…