Леонид Влодавец - Фартовое дело

Ханнелора не то молилась, не то материлась, Юрка не понимал. Сам он, конечно, старался не трусить, но, неприятно было, потому что в тебя лупят почем зря, а ты ничем ответить не можешь. Люк снаружи закрыт, ствол автомата не выставишь, гранату не сбросишь.

Когда красные «зайчики» — отсветы трассирующих пуль — перестали мелькать на противоположном от люка борту отсека и исчезли все звуки, кроме тарахтения мотора, Юрка сказал:

— Ну все, проскочили!

— Знаешь, за что я молилась?! — спросила она вызывающе.

— За то, чтоб живой остаться, наверно?

— Нет! Я просила Бога, чтоб нас сбили!

— Ну и дура, — усмехнулся Юрка, — Бога-то нет. Молись — не молись, что получится, то получится. А вообще-то вредная ты тетка, Анна Михайловна.

— О, ты запомнил мое русское имя… — усмехнулась немка. — Какая честь! Хоть и в сочетании со словами «вредная тетка».

— «Вредная» — потому что нарываешься все время. Знаешь, что тебя убивать не будут, вот и лезешь.

— Да! Я знаю, что меня не убьют сразу. Но это-то и страшно. Гнить в НКВД?! Уж лучше сгореть в самолете!

— А может, тебя просто совесть замучила? — спросил Юрка.

— Фюрер освободил нас от этой химеры, — хмыкнула Ханнелора. — И потом, совесть моя чиста! Я все делала для Германии, хотя иногда было страшно это делать!

— Женщин и детей убивать?

— Там были еврейки и их неполноценные ублюдки! — усмехнулась Ханнелора зло и бесстыдно. — Я помню, как в двадцать первом году, когда мы с матерью голодали и никак не могли отыскать своего дядюшку, а деньги, привезенные из России, уже совершенно кончились… Моя мать, баронесса фон Гуммельсбах, нанималась в прачки к владельцу какой-то мебельной фабрики, еврею Хаиму Либерману. Моя мать тогда была еще очень молода, ей было всего чуть-чуть за тридцать, у нее были тонкие белые руки, она знала машинопись, счетоводство, иностранные языки, она вполне могла бы работать в конторе… Но этот гнусный Либерман, хотя у него было место в конторе, взял туда какую-то Сарру, а мою мать принял только прачкой! Ему было приятно, что он, вонючий еврей, может унизить дворянку с баронским титулом. Ведь моя матушка происходит из старинного рода графов де Шато д’Ор, участников крестовых походов… Немецкая ветвь этого рода носила баронский титул и именовалась фон Гольденбургами, а прибалтийское ответвление — фон Гольденбург цу Остзее…

— Заладила! — буркнул Юрка. — Рада будь, что хоть принял, а то бы и вовсе сдохли… Надо было с ним не как с евреем бороться, а как с буржуем! Расплевалась бы твоя мать со своим классом, стала бы пролетаркой, и ты была бы не фашисткой, а большевичкой! Какие ж вы темные оказались… Не понимаю!

— Где вам понять… — проворчала Ханнелора. — Быдло! Впрочем, даже не это главное… Моя мать ходила с мозолями от вечной отжимки, с распухшими пальцами, с ожогами от кипятка почти полгода, пока не встретили наконец дядюшку… А денег все равно не хватало, этот проклятый жид при малейшем пятнышке велел перестирывать белье и за двойную работу ничего не платил! Ух, это веймарское болото! Евреи чувствовали себя как рыба в воде. Они три раза разоряли дядюшку, втягивая его в разные шахер-махеры! Он постоянно был в долгах и тяжбах с ними, сколько на это уходило средств! Эти масляные улыбочки, бегающие глазки, пархатые головы…

— Нечего болтать, ваши буржуи не лучше… — перебил Юрка. — И дядюшка твой такой же выжига был… А из-за того, что в каком-то народе буржуи есть, весь народ ненавидеть нельзя. Даже вас, немцев… Дурачья у вас оказалось много, это верно, но это пока… А потом, как всыплют, поумнеете…

— Поумнеем! — вызывающе сказала Ханнелора. — За одного битого двух небитых дают… Я эту пословицу знаю. Эту войну мы проиграли, ладно… Но в следующей — сочтемся!

— А ее не будет, следующей-то, — уверенно предсказал Юрка. — Ты что думаешь? Мы ведь не просто так воюем. Если мы в Германию придем, то вы живенько в социализм попадете… Мы ведь Красная Армия, революционная, понятно? Пролетарии всех стран объединятся — и воевать будет не с кем.

— Тогда вам придется драться с Америкой! — зловеще ухмыльнулась Ханнелора. — А там еще неизвестно, чья возьмет…

— С чего нам с ними драться-то? — удивился Юрка. — Они ж наши союзники. Тушенку посылают, грузовики какие-то. Может, еще и второй фронт откроют…

— Это потому, что они боятся нас! — хмыкнула немка. — Но если, не дай Бог, случится то, о чем ты мечтаешь, то они будут против вас, эти империалистические плутократы!