Леонид Влодавец - Фартовое дело

— К чему это?

— Ну, хотелось бы или нет?

— А кому не хочется?! — сердито сказала Зоя. — Но ведь это не любовь!

— Откуда ты знаешь? — прищурилась Клава.

— Какая может быть любовь, если они двое суток как увидели друг друга?

— А ты в любовь с первого взгляда не веришь?

— Почему? Все может быть… Только если и с первого взгляда, то сразу… это самое — нельзя… Надо чувство проверить… Убедиться…

— Это в мирное время… — заметила Клава. — А не на войне, тем более здесь. Здесь люди быстро живут и умирают быстро. Времени нет. Вот был у меня Саша, молодой, застенчивый, хотя на фронте — орел, ничего не боялся. В двадцать два — уже капитан. Мы с ним были всего ничего, а мне кажется, что я сто лет с ним прожила, всю жизнь… И кажется, что было это давным-давно, а еще и года нет, как его убили…

— Женщина испытывает физиологическую потребность, — с презрительной ухмылкой вмешалась в эту беседу Ханнелора. — Не больше и не меньше… Это такая же жизненная потребность, как еда и питье. Вы же материалисты! Если ваша Дуся удовлетворяет свою потребность с этим мальчиком, то так об этом и надо говорить… При чем тут любовь? Любовь — это другое…

— Лежала бы ты… — оборвала Ханнелору Зоя, ненавидя немку за то, что та подбросила ей повод ревновать Юрку к Дуське.

— Значит, любовь — это другое? — спросила задумчиво Клава, обращаясь к Ханнелоре. — А ты сама-то любила?

— Любила, — невозмутимо ответила Ханнелора. — Вы же видели мой альбом…

— Там похабность одна! — презрительно сказала Зоя. — Одна потребность…

— Вовсе нет, — ответила Ханнелора. — Своего мужа, Хайнца Штейнгеля, я любила безумно, хотя я пришла к нему физиологически невинной девушкой, ничего в половой любви не понимала и смотрела на половые сношения лишь как на неприятное дополнение к счастью быть вместе…

— А голой в брачную ночь фотографировалась, да еще под мужиком! — вновь перебила ее Зоя.

— Да! — с вызовом сказала Ханнелора. — Потому что я его любила и ради него готова была голой пройти по Александер-плац! Еще до свадьбы он сказал мне: «Лорхен, я бы очень хотел, чтобы сам момент начала нашей семьи был запечатлен навеки! Когда-нибудь, через несколько десятков лет, мы станем стариком и старухой, начнем брюзжать и надоедать друг другу… И тогда мы достанем этот альбом, глянем на это старое фото, и нам будет во сто крат легче встретить старость и смерть, потому что мы вспомним это…» Я была невероятно смущена, но он просил, мой любимый, и я сказала: «Да, мой дорогой, это будет так!» Тайком он привел на свадьбу фотографа и спрятал его в спальне так, чтобы не знали родители и гости. Фотограф снял сперва пустую постель, потом постель отдельно со мной и с Хайнцем, а потом нас вместе, в самый первый момент. Фотограф снимал с применением магния, мне было очень стыдно, но я вытерпела. Сняв нас, фотограф тотчас же убрался и больше нам не мешал… И я, несмотря ни на что, в первую же ночь испытала все самое прекрасное, что есть в половой любви…

— Хм… — произнесла Клава с некоторым удивлением. — Похоже, что ты не врешь… А я вот, знаешь ли, как-то не верила, что вы, немцы, любить можете… То есть не немцы, а фашисты! Вы же всех, кто не немец или не фашист, хотите перебить, поработить, заставить прислужничать… А любовь… это совсем другое…

— А мне вот кажется, что Хайнц этот ее и не любил вовсе! — проворчала Зоя. — Свинья он, истинный фашист, если заставил девчонку голышом сниматься! Если уж охота сохранять память о первом дне, так держи ее в душе, а не в альбоме! Этот альбомчик он потом небось дружкам по пьянке показывал…

— Неправда! — воскликнула Ханнелора, встрепенувшись и пытаясь приподняться. — Он любил меня… Он говорил мне столько красивых слов, он не расставался со мной почти два года… Господи, да я до самой Испании, пока он не уехал, чувствовала, как он заботлив и ласков!

По тому, как она утратила спокойствие, Зоя поняла, что отквитала полученный от Ханнелоры удар. Зоя не знала, конечно, что уже после смерти Хайнца, вскрывая запертые ящики его письменного стола, Ханнелора нашла в них не один десяток фотографий, где Хайнц обнимал разного рода голых дам и девиц. Все они были аккуратно датированы и подписаны, было указано место и время съемки, а также имя дамы, снятой на фото. Многие из этих фото были сделаны и после свадьбы Хайнца и Ханнелоры…

В дверь ударили прикладом. Зоя сорвалась с места и, подбежав к перископу, увидела освещенное фонарем лицо Юрки. Открыв дверь, Зоя впустила в комнату улыбающихся, очень довольных собой «дезинфекторов», от которых на сто верст разило хлоркой.