Юрий Корчевский - Фронтовик не промахнется! Жаркое лето пятьдесят третьего

В счастливый случай Андрей верил. Его самого на фронте ангел спасал, хоть он и атеист, причём не раз. Однажды из окопа только выбрался, а в укрытие мина угодила. Задержись на несколько секунд, и в клочья бы разорвало. Второй раз, уже в Польше, реку форсировали ночью на плотах. На первом места ему не хватило, залез на второй, маленький. А немцы переправу засекли. В большой плот снаряд угодил, никто не выжил. А он до берега благополучно добрался. Не любил он вспоминать о войне, слишком тягостные воспоминания. Это в фильмах красиво, а в реальности грязь, пыль, кровь, гибель или ранение друзей, с которыми в рейды ходил, которые как братья были. На военное кино не ходил принципиально, приукрашено и показушного геройства много. А война, по его понятию, тяжёлый воинский труд. Сколько одной земли сапёрной лопатой перекидать пришлось, ни один профессиональный землекоп не одолеет.

Следующую ночь сам за Викторией ходил. Старенькие растоптанные туфли подобрал, потому что подошва резиновая, не стучит. Ещё на первой совместной вылазке заметил, что Дубровин себя обнаруживает звуком шагов. У Виктории тоже каблучки цокали, так это даже хорошо, как приманка для насильника. Надел чёрную рубашку и такого же цвета брюки. Впрочем – белых или другого цвета брюк у него и не было. Зато в темноте не так заметен будет, что и требовалось.

И снова неудача. Ходили уже другим маршрутом, который заранее обсудили. У Виктории уже волнение ушло, держалась увереннее, даже пошутила на прощание:

– Видимо, я не такая привлекательная, раз не клюёт.

Виктория уехала на машине одна, Андрей решил прогуляться. До дома далеко, час ходьбы. Для городского, избалованного транспортом, много. А Андрею хотелось пройтись по ночной столице. Прохожих мало, автомашин тоже, в основном такси с пассажирами с железнодорожного вокзала. Погода отличная, воздух свежий, по ночным улицам «поливалки» проехали. От центра, от МУРа, уже отошёл изрядно. Зная многие улицы и проходные дворы, решил сократить путь, свернул под арку. Дома здесь стояли коробочкой, два въезда-выезда, постройки сталинской, послевоенной, с лепниной, потолками под четыре метра. Во дворе деревья и кусты, детская площадка. Тихо, и вдруг сдавленный писк. Молодёжь развлекается? Однако насторожился. К кустам направился на краю детской площадки. Только из единичных горящих окон в доме свет пробивался. На площадке какая-то возня, потом звук удара. О, это не молодёжные шалости. Из-за кустов площадку оглядел. Тёмный силуэт. Но не сам же он возился? Присмотрелся, на лавочке кто-то лежит. Явно нехорошие дела – ограбление или… Насильник? Андрей из кармана пистолет вытащил, выскочил из кустов.

– Милиция! Стоять!

Фигура в сторону кинулась. Рост высокий. Андрей за ним.

– Стой! Стрелять буду!

И пальнул в воздух. В закрытом с трёх сторон дворе пистолетный выстрел, как пушечный. Но мужчина ходу прибавил. С его ногами один шаг, как у Андрея два. Опер почувствовал – уйдёт, дистанция увеличивалась. Выбежали со двора. Мужчина по тротуару рванул, через дом – в переулок. Андрея злость взяла. Как только сам повернул за угол, пистолет вскинул, прицелился по ногам. А какое ночью прицеливание, если ни мушки, ни целика не видно? Выстрелил дважды, мужчина упал. Андрей домчался. Жив ли? Мужчина стонал. Жив! Перевернул его на спину. Тот же верзила, которого он упустил у «Берёзки». Валька Филин?

– Вставай!

– Не могу, я ранен, умираю.

– Не сдохнешь. А если и произойдёт, никто жалеть не будет.

– Мент поганый, мусор!

Андрей пнул мужчину, довольно сильно.

– Поднимайся!

Мужчина, матерясь сквозь зубы и держась за стену, поднялся. Андрей его обыскал. Оружия, как и документов, нет.

– Куда ранен?

– В ногу.

– Тогда точно не умрёшь!

А уже слышны свистки постовых. Из-за угла выбежали двое постовых.

– Оружие на землю, руки вверх!

Андрей пистолет на землю медленно положил. В таких случаях лучше подчиниться, чем получить пулю. Когда постовые подбежали, Андрей сказал:

– Я из милиции, оперативник угро. Удостоверение в кармане, можете проверить.

Один из постовых зажёг фонарик, посветил оперу в лицо.

– Вы Фролов? Я вас узнал. Можете поднять оружие. Что случилось?

– Насильник, по ориентировке. В соседнем доме, кажется, шестьдесят седьмом, на детской площадке женщина. Кто-нибудь бегом туда, может, помощь ей нужна. И не отпускать, свидетелем или потерпевшей будет.

– Есть!

Один из постовых убежал.

– А с этим что?