Юрий Корчевский - Фронтовик не промахнется! Жаркое лето пятьдесят третьего

Владимиру Васильевичу позвонили. Он построжал, подтянулся, трубку снял.

– Слушаю. Так точно, сейчас буду. – Положив трубку, сказал. – Извини, Фролов, начальство к себе требует. А тебе пропуск отмечу, а ты подумай. К этому разговору мы ещё вернёмся обязательно.

Андрей вышел на Лубянку, вздохнул глубоко. В центре площади стоял бронзовый Дзержинский. Разумом Андрей понимал – чекист говорил правильные слова, а душа не лежала. На службу не поехал, хотя время рабочее. Направился домой. Мария раннему приходу мужа удивилась.

– Случилось что-нибудь?

– У нас выпить есть?

– Вроде была бутылка неполная. Сейчас посмотрю.

Андрей налил из принесённой бутылки половину стакана, выпил не закусывая. Такого раньше он себе не позволял. Мария погладила его по плечам.

– Выгнали? Не переживай, хомут на шею всегда найдётся.

– В МГБ вызывали на беседу.

Мария побледнела. Аббревиатура НКВД, а потом МГБ, вызывала у людей страх.

– По какому поводу?

– Как ни странно, предлагают перейти к ним на службу.

– Фу!

Мария опустилась на стул.

– Испугал ты меня. Согласился?

– Отказался. Разговор долгим был, соблазняли высокой зарплатой, в перспективе квартира.

Мария задумалась, тряхнула головой.

– Правильно сделал. С голоду не помираем, голые не ходим, всех денег не заработаешь.

Слова ли жены подействовали, либо водка, а может, вкупе всё, но напряжение отпустило. Переход в другое министерство шаг серьёзный, тем более особого желания не было.

Утром после планёрки доложил Феклистову об итогах вызова на Лубянку.

– И что ты ответил?

– Отказался. А знаешь, кто беседовал? Помнишь Владимира Васильевича, чекиста из Балашихи? Вот он, капитан уже.

– Хм, быстро продвигается. Ну ладно, забудем про соседей. Ты как?

– В порядке.

– Банда появилась. Сначала думали – единичные случаи. Два гопника вечером прохожих грабили. Почерк всегда похож. В проходных дворах один на входе, другой на выходе. По описаниям потерпевших – похожи. Через месяц третий член банды появился. Этот понахальнее, пожёстче, два раза в ход нож пускал. Ранил легко, но я думаю – это начало. Это как зверь, почувствовавший вкус крови. Делом этим Чумаков занимается, но пока серьёзных подвижек нет. Так что подключайся, изучи показания потерпевших. Есть один свидетель, но зыбко. Сам понимаешь – темно, испуг. Начальство уже давит.

– А где сейчас Паша?

– В больнице, должен потерпевшего допрашивать. Кошелёк отдавать не хотел, а там пять рублей всего было. Побили его сильно бандюки.

Феклистов на часы посмотрел.

– Где-то через час должен вернуться Паша, отдыхай пока. Дал бы дело для изучения, так оно у Чумакова в сейфе.

Сейф на самом деле в угро был один, у Феклистова в кабинете. У оперов – металлические ящики, где хранились уголовные дела, вещдоки ценные. У каждого опера свой ящик и личные ключи.

Андрей, чтобы не терять попусту время, спустился к дежурному, просмотрел все сводки о происшествиях по Москве. Выбирал похожие, случившиеся в разных районах города. О, да банда действовала не только в их районе. Обнаружились ещё четыре очень схожих по описанию. Он переписал на листок даты и места. Вернувшись в кабинет, подошёл к карте города. Обычно преступники действуют в одном-двух знакомых районах. Надо знать проходные дворы, возможность скрыться быстро после грабежа. При спонтанных действиях очень быстро можно «спалиться». Получалось – действовали бандиты в их районе и на Пресне. Районы старые, много производств, жилые дома ещё царской и довоенной постройки. Для того, чтобы действовать там, преступники должны либо долго здесь жить, либо быть коренными москвичами. Но в задержании банды это не поможет, лишь штришок. Если делать выборку архивных уголовных дел по грабежам, тысячи преступников окажутся москвичами. Пока эти догадки ничего не дали.

Вернулся из больницы Чумаков.

– Меня к тебе на помощь бросили.

– Отлично. Бегаю, как волк, ничего существенного не нарыл. Пострадавший Аверьянов, который в больнице на излечении, нападавшего толком не рассмотрел, темно. Да и удар по голове получил сзади. Били двое. Один руками и ногами, другой кастетом.

После войны кастеты были у преступников в моде. Голову проломить, руку или рёбра сломать им запросто можно. И главное – без шума. Кроме того, кастет относится к дробящему оружию, приравнивается к холодному. За его применение сроки давали меньше, чем за огнестрельное.

Павел дела достал. Пока они были разрозненными, но при появлении серьёзных доказательств их можно было объединить в одно. Андрей просмотрел тощие папки. Заявления потерпевших, допрос, осмотр места происшествия.