Юрий Корчевский - Фронтовик не промахнется! Жаркое лето пятьдесят третьего

Андрей эксперту запрос предъявил.

– Помню я это дело, сорок четвёртый год. Сначала убийство старшины милиция расследовала, а как пулю из тела извлекли, дело передали соседям. Сам понимаешь – убийство представителя власти, террористический акт. Если хочешь концы найти, иди в госбезопасность.

Не хотелось бы Андрею с ГБ общаться. Те больше сами расспрашивают, чем информируют. А деваться некуда. Здание МГБ по Смоленску и области недалеко было, несколько минут ходьбы. Дежурный на входе сначала расспрашивал, к кому он хочет пройти, потом звонил несколько раз. К посту дежурного гэбэшник вышел в штатском, провёл в свой кабинет. Андрей коротко изложил суть. Чекист поднялся.

– Вам придётся в коридоре подождать. Я в сорок четвёртом здесь не работал, надо со старожилами отдела поговорить.

Ждать пришлось долго, около часа.

Андрей уже, грешным делом, подумал, что о нём забыли, но гэбэшник вернулся, да не один. С ним ещё сотрудник, возрастом и званием постарше, под мышкой папку держит, пожелтевшую от времени.

– Простите, что долго ждать заставили.

Зашли в кабинет. Который постарше попросил повторить суть дела. Андрей рассказал.

– Мы нашли в архиве дело об убийстве старшины милиции Ерёменко, вот оно.

Дело было тощеватое. Андрея так и подмывало пролистать его, но хозяева предусмотрительно положили его на дальний угол стола.

Старший из чекистов ладонью хлопнул по делу, подняв небольшое облачко пыли.

– Следствие тянулось около года. Сменилось два следователя, но убийцу и оружие не нашли. Сами понимаете – война, опытных сотрудников не хватает. В освобождённых районах не успевшие уйти с немцами предатели, пособники, а то и специально оставленные агенты разведслужб Германии, диверсанты. Дело за нерозыском преступника списали в архив. Оказывается, убийца жив, вновь проявил себя. Только вопрос возникает. Как убитая Орлова, если я не ошибаюсь, могла выйти на него?

– Полагаю – не специально. Она журналист отраслевой газеты, освещает жизнь работников железной дороги. Статей-расследований не писала, больше о передовиках, новаторских методах работы, рационализаторских предложениях.

– Но где-то наступила убийце на хвост? Причём он боялся, что она куда-либо сообщит о нём, потому и убрал.

– Можно мне дело посмотреть?

– Под нашим контролем.

Старший кивнул. Младший чекист подвинул к Андрею дело. Описание тела убитого – лежал на спине, ранение в переднюю часть грудной клетки, убитого обнаружили случайно рабочие станционных складов, утром. По заключению судмедэкспертизы смерть наступила двенадцать часов назад. Далее допросы старшего следователя капитана Овчинникова. Не видел, не слышал, старшина не употреблял. Выстрела, как и в случае с Орловой, никто не слышал. Андрей добрался до закладки среди листков. Младший чекист положил руку на дело.

– Дальше нельзя.

Дело забрали, захлопнули. Ничего существенного, что могло помочь в расследовании, Андрей не увидел. И стоило за этим тащиться в Смоленск?

– Товарищ Фролов. Мы бы хотели, чтобы вы информировали нас о ходе расследования. Не исключено, что убийца один и тот же. Если будет так, мы дело заберём к себе.

Ага, нашли дурака. Он расследует, найдёт убийцу, а дело на финишной черте заберут чекисты. Но Андрей заверил, что так и сделает, встал, хотел попрощаться. И дёрнуло же его за язык! Спросил:

– Кличка или фамилия Святоша вам не встречалась?

Гэбэшники переглянулись. Они явно знали про этого Святошу. Наверное, решали, стоит ли сказать приезжему москвичу.

– Откуда вам известно это прозвище?

Ага, темнили чекисты, потому дело до конца пролистать не дали.

– В записной книжке убитой Орловой оно записано и подчёркнуто, с двумя восклицательными знаками. Думаю – не просто так. Чем-то этот Святоша её заинтересовал.

– Хорошо, лейтенант, дайте Фролову дело, пусть досмотрит.

Чёрт, вечно у гэбэшников всё секретно. Чекист подтолкнул папку. Андрей открыл на закладке, перевернул страницу. Небольшая чёрно-белая фотография, на ней мужчина в немецкой форме, без головного убора.

– Фамилия – Святошин, прозвище Святоша, производное от фамилии. Двадцатого года рождения, уроженец Архангельской области. В сорок втором сдался немцам в плен, стал полицаем. Служил в карательном отряде, руки по локоть в крови. Потом внезапно исчез. Карательный отряд был почти полностью уничтожен. Те, кто остался в живых, были допрошены органами НКВД. На вопросы о Святоше никто ничего сказать не мог. Мы предполагаем, что немцы могли перевести его в школу диверсантов в Сулевейке, в Польше. Часть архива школы удалось захватить органам «СМЕРШ». Документов на Святошу там нет, но есть фотография, где сняты несколько курсантов школы, по-видимому на Рождество. Один из курсантов напоминает Святошу. Снимок не очень чёткий, поэтому уверенности нет. Сведений о дальнейшем местопребывании или службе фигуранта нет. Характерная особенность – левша.