Александр Тамоников - Пейзаж ночного видения

Все понятно, Нарбула их перехитрил. Заподозрил неладное. И наверняка где-то рядом — либо он сам, либо его люди. Спецназ спешно ретировался, Вадим прикрывал Лену. Со стороны могло показаться, что это они — бандиты, одного избили, другую похитили… Капралов уже подгонял машину к входу. Люди загружались. На них удивленно таращилась гуляющая публика. Маразм какой-то…

— Командир, куда едем? — растерянно спросил Капралов.

Хотел бы сам знать, куда?! Люди набились в машину, как сельди в бочку.

— На Абрикосовую. Гостиница «Королевская вилла»… Ты кто такой, Рустам Закиров? Зачем подошел к этой женщине? — Вадим приставил ствол ко лбу потрясенного мужчины. Интуиция четко подсказывала: этот субъект не в теме. Машина уже катила по переулку в сторону Береговой.

— Я ничего не сделал, меня попросили… — бормотал мужчина. — Я местный, у меня дом в Форосе, я не террорист, у меня четыре дочери… Я автозапчасти продаю уже восемь лет, я за Россию голосовал… Паспорт в сумке, могу показать, там регистрация, я гражданин России…

Паспорт действительно имелся — и, к сожалению, очень похожий на подлинный. Желание треснуть субъекта промеж глаз пошло на убыль, но пока сохранялось.

— Что ты делаешь в Портабеле, Рустам Закиров?

— Я по делам сюда приехал, у меня тут второй магазин и… и женщина… — с натугой выдавил тот. — Только не говорите моей жене…

— Да нам плевать, хоть гарем себе заведи! Кто тебя попросил, как ты оказался рядом с этой женщиной?

— Я его не знаю, мужик подошел… Я в фастфуде ужинал у дельфинария, рабочий день закончился, были переговоры… Он подошел, дал очки, букет, попросил зайти в ресторан «Портабель», завести беседу и отдать цветы женщине за вторым столиком… Рассказал, как себя вести, что говорить… Я отказался, он дал мне десять тысяч рублей, сказал, что это его бывшая жена, хочет сделать ей приятное…

— Как выглядел этот парень?

— Это не парень… Ему за сорок, носатый такой, невысокий, с бородой… Он вежливый был, братом называл, говорил про мужскую солидарность…

Забрезжило что-то знакомое. Кто, где, когда? Это точно не Нарбула. Какая разница? У него множество подручных… И в чем виноват этот торговец автозапчастями? Он приказал Капралову остановиться. На всякий случай запомнил адрес в паспорте и, отвернувшись, проворчал: «Уходи, Рустам Закиров, или как там тебя. Вали, пока не передумал — чтобы духу твоего тут не было!» Задержанный сделал круглые глаза, схватил свой новенький паспорт (у всех крымчан паспорта новенькие) и вывалился наружу.

— Обожаем делать ошибки, — уныло прокомментировал Рудницкий.

— Вадим, и что теперь? — обреченно вымолвила Лена. — Сейчас ты скажешь, что нам нельзя появляться в гостинице, что отпуск подошел к концу, что мы все подвергаемся опасности…

— Я даже говорить этого не буду, — покачал головой Репнин, — ты сама все понимаешь. Но не надо делать преждевременные выводы об окончании отпуска. Поживем — увидим. Леха, гони в гостиницу.

Машина рванулась с места, Вадим позвонил Жилину. Своему пятому подчиненному в этот вечер он поручил наиболее ответственное задание — охранять дочь. Невольно вздохнул с облегчением, когда Жилин снял трубку.

— Докладывай, Федор. Марина с тобой? Где вы?

— Она со мной… — В голосе подчиненного сквозила настороженность. — Командир, у тебя такой голос… Мы снова облажались? Ребята целы? С твоей Леной все в порядке?

— Да! Все живы, но нас опять развели! Едем в гостиницу. Происшествий не было?

— Были, командир… Дочурка у тебя такая ворчливая — куда уж моей бывшей жене-брюзге… Она сидела в номере, я курсировал по коридору. Парочка каких-то ребят поднялась по лестнице. Один кавказец, другой непонятно. Угрюмые такие. А я как раз у вашего номера стоял. Они остановились и так посмотрели на меня… Потом решились, пошли дальше. Я пушку вынул. Они давай пятиться обратно. Мог бы их догнать, вырубить, но тогда оголил бы номер. А там еще вторая лестница есть… Кое-как уговорил твою дочурку собраться, взяла какие-то вещи — и по лестнице заднего хода через двор ушли. Сейчас мы у кафе напротив гостиницы, тут много людей… Держу пари, командир, эти кренделя хотели твою дочурку умыкнуть…

— Молодец, Федор, не дал им это сделать, — похвалил Вадим. — Держи оборону, мы сейчас подъедем.

Через минуту в салон забрались невозмутимый Жилин и пышущая гневом Маринка. Протестные настроения этого вечера сквозили даже в одежде ребенка: на голове колтун, губы ярко накрашены, рваные шорты поверх рваных колготок.