Александр Тамоников - Сирийский эшафот

— Отпустите подчиненных, — сказал тот на ходу. — Мне понадобитесь только вы, майор, и начальник штаба батальона…

Уединившись в так называемом кабинете, три офицера сели вокруг «стола» — стопки деревянных ящиков из-под патронов для крупнокалиберного пулемета. На верхнем ящике пестрела разложенная карта района с обозначением мест дислокации противника.

— Что думаете по поводу засады? — закурил полковник.

Майор с начальником штаба переглянулись.

— Случайность встречи полностью не исключаю, — вздохнул Бадар. И добавил: — Но больше склоняюсь к тому, что кто-то передал информацию о выходе взвода в разведывательный рейд.

— Согласен, — кивнул начальник штаба.

— Давайте сразу отбросим вариант со всякого рода случайностями, — решительно произнес полковник. — Мне доводилось бывать в таких ситуациях, и каждый раз в провалах был замешан кто-то из своих…

Заместитель начальника военной разведки сирийской правительственной армии полковник Хасани имел за плечами огромный боевой опыт. Его знали во всех частях и соединениях армии, уважали за ум, решительность и бескомпромиссность.

— Кто разрабатывал маршрут рейда? — спросил он.

— Мы с начальником штаба, — ответил комбат.

— Ну, в вас-то у меня сомнений нет — не первый год знаем друг друга. А кто был ознакомлен с целью рейда и маршрутом до выхода взвода?

— Только три человека.

— Вы двое — это понятно, — сразу насторожился полковник. — А кто третий?

— Заместитель начальника штаба лейтенант Тубур. Именно ему было поручено подготовить карту для лейтенанта Сайнака.

— Тубур? Не слышал о таком. Ну-ка, расскажите о нем в двух словах.

Командир батальона выдал короткую характеристику на подчиненного: возраст, послужной список, награды, черты характера. Впрочем, довольно быстро главе армейской разведки стало ясно, что командование батальона знает об Акуре Тубуре не много. Ничего удивительного в этом не было — тот появился в батальоне относительно недавно, в боях себя проявить не успел. Но и в трусости замечен не был.

— В целом мы знаем его недостаточно хорошо, — резюмировал Бадар. — Трех месяцев не прошло, как его перевели к нам из другой бригады.

— А где он сейчас?

— По вашему приказу я отпустил офицеров. Должно быть, в своем доме. Могу вызвать.

— Не нужно. Лучше проведаем его сами, — поднялся Хасани.

— Нет, Зайна, на этот раз в долг не получится. Надо заплатить.

— Почему не получится? — плаксиво тянула та, плохо проговаривая согласные звуки. — Денег совсем нет — чем платить? Как появятся — сразу отдам…

Зайна обладала необычайной красотой: милое светлое личико, тонкие брови, большие миндалевидные глаза под бархатными ресницами, пухлые щечки с детскими ямочками, длинные смоляные волосы. Погибшие родители были курдами, но она с рождения жила в центральной Сирии и хорошо знала арабский язык. Да вот беда — когда волновалась, всегда переходила на смесь арабского с курдским. Хитрющей была девицей, — так убедительно прикидывалась нищей сироткой, так чесала на своем непонятном языке, что любой пожалел бы.

Любой, только не Акур. Ее дом стоял рядом с домом Акура Тубура — сторона к стороне, и знал он ее как облупленную.

— Ты, Зайна, на жалость не дави, — посмеиваясь, не сдавался Тубур. — Я не министр социального обеспечения. Со слезами о бедности — к министру в Дамаск. А мне за ту еду, что привожу тебе раз в неделю, нужно платить…

В тот год ей исполнилось двадцать. Она была небольшого росточка, но с ладной фигуркой. Ходила, как и все селянки, ничем не выделяясь, кроме совсем уж старой одежки. До начала гражданской войны сирийская молодежь гарантированно получала бесплатное образование: с шести до одиннадцати лет — начальное, до четырнадцати — общее и до семнадцати — специальное, необходимое для поступления в университет. Зайна проучилась первые шесть лет и хотела продолжить учебу, но у родителей были другие планы. В семье катастрофически не хватало рабочих рук — один сын служил в армии, второй умер от заражения крови, третий родился инвалидом — был наполовину парализован. И вместо общей школы девушка отправилась ухаживать за кукурузой. Так и увязла в земледелии, в то время как большинство сверстниц получило общее и специальное образование, некоторые вообще уехали в Дамаск, где поступили в вузы.

— У тебя, Зайна, как и у любой женщины, деньги всегда имеются для расплаты, — подмигнув, сказал Акур.

— Какие у меня имеются деньги? — не поняла она.