Сергей Зверев - Оранжевая рубашка смертника

Обычная бетонная лестница, как в обычных жилых домах, имела всего два пролета, а потом выходила на обширную площадку. Это оказался большой тамбур у вторых ворот с торца здания. Наверное, сюда загоняли большегрузные машины. Тут было темно, и после освещенных коридоров и комнат подвалов глаза на миг вообще перестали видеть. Из темноты ударила автоматная очередь, потом со второй точки чуть в стороне раздалось несколько одиночных пистолетных выстрелов. Котов бросился на пол и в перекате ушел с линии огня, уже в полете дав очередь в пространство. Просто для острастки, а не для того, чтобы в кого-то попасть.

И тут ворота распахнулись. Это стало ясно по скрипу металла и по зведному небу, показавшемуся впереди. И тут же загорелись огни задних автомобильных фонарей, заурчал двигатель, а из-за угла продолжал стрелять автомат. Короткими очередями, будто нащупывал чужаков в темноте обширного тамбура. Такая тактика привела бы к тому, что он нашел бы кого-то из спецназовцев. Котов прижался к бетонному полу, а потом, не целясь, дал короткую очередь. Человек вскрикнул и рухнул на пол.

Машина тем времени взревела мотором и рванула из тамбура наружу. Водительская дверь была приоткрыта, и за ней маячила голова человека. Котов чисто физически ощутил, что один поворот руля, пикап свернет за угол, и все… Уйдет этот в белой рубашке, уйдет главный, даже если это и не Хасан. Вскочив на ноги, капитан приложил приклад к плечу и в последнюю секунду нажал на спуск. Он увидел, как разлетелось заднее стекло кабины, как дернулась голова человека, сидевшего за рулем, как истошно завопил автомобильный сигнал, видимо, оттого, что человек безжизненно упал на руль всем телом. Машина снова рванула вперед, но сразу сбавила скорость. Котов бросился вперед, и тут же перед ним в воздухе мелькнуло что-то маленькое, круглое и зловещее. Ручная граната!

Капитан успел упасть на землю за пределами ворот, мысленно хваля себя за это. Металлические стены тамбура возьмут на себя осколки. Но там же Савичев! Где же он, черт?

И тут по голове ударило, словно молотом. Рот сразу наполнился дымом, грязью и, наверное, кровью, мир куда-то поплыл, заиграл странными красками, в ушах все шумело эхо близкого взрыва гранаты. Котов с трудом поднялся на ноги и увидел, как впереди мелькнула на фоне звезд тень человека. Подняв автомат, спецназовец дал несколько очередей и побежал к машине с убитым водителем. Или ему показалось, что он побежал. Ноги слушались плохо, глазам было больно вращаться в глазницах, но он из последних сил продолжал бежать.

Машина, кажется, опять попыталась тронуться с места. Котов поднял автомат, чтобы снова разрядить его в сторону кабины, нажал на спусковой крючок, но оружие молчало – кончились патроны. Бросив автомат, капитан схватился за задний борт пикапа, и его волоком потянуло по земле.

Сейчас, сейчас… Только собраться с силами и подтянуться… есть ведь еще «винторез»… и пистолет… Не уйдешь… не дам уйти… только бы пальцы не разжались.

Савичев вывалился из ворот и упал на землю. Штанина была полна крови. Простреленная нога не слушалась, как будто онемела. Спецназовец лег на живот и прицелился в уезжавшую машину. Он видел волочившееся за ней тело командира. Надо повыше, подумал он, но в глазах все плыло, и машина все же смогла скрыться из поля зрения. Только земля дрожала под животом. Или это бил озноб? Савичев, морщась от боли, постучал пальцем по микрофону:

– Барс… командир! Ответь Сове…

Что-то попало под руку. Опустив голову, Савичев увидел скобу держателя коммуникатора с наушником, микрофоном и оборванным проводом, валявшимся на земле…

Провинция Хама

Котов пришел в себя от головной боли. Ломило лицо, где-то, прямо в середину лба, будто вбили раскаленный гвоздь. А вот своего тела он не чувствовал. Почему-то сразу в сознании всплыла книга «Голова профессора Доуэля». Отрезанная голова на столике, живет автономно от тела. Котов напрягся, шевельнул плечами и понял, что это удается, значит, и плечи, и руки, и ноги на месте. Чушь какая в голову лезет, подумал он.

Разлепить глаза оказалось еще сложнее. Настолько, что капитан в голос застонал. Что-то изменилось вокруг. Какое-то шевеление, потом на лицо вдруг опустилась прохлада, оно перестало гореть, и, наконец, удалось открыть глаза. Серый потолок, серые стены. Комната какая-то. Лицо человека. Незнакомый, давно не бритый. Человек поднял руку, и на лицо полилась прохладная вода. Головная боль сразу отошла, запрятавшись где-то глубоко.