Юлия Латынина - Джаханнам, или До встречи в Аду

Не прошло и двадцати секунд, а один боец был мертв, а второго зацепило: слишком большая плата за одного израильского телохранителя.

Загрохотала ведущая вверх лестница, тут же звякнуло справа, за толстой кишкой газопровода, Висхан высунулся, чтобы проводить глазами вываливающуюся из-под трубы, брошенную кем-то железку и получить вторую царапину.

Халид сообразил, что происходит, и вместе с оставшимися людьми кинулся на противоположную сторону установки. Оттуда он увидел три маленькие фигурки, бегущие по залитому луной снегу к обнесенному валом резервуару.

Висхан методично высаживал очередь за очередью в направлении фигурок. Автомат его был снаряжен для ночной стрельбы: две пули обычные, одна трассирующая. Одна из фигурок кувыркнулась с разбегу на снег, другая подскочила к ней, взвалила на плечи и потащила. Потом фигурки подпрыгнули и исчезли за валом.

– Не стреляй! – заорал Халид.

Висхан не понял. В бою он ничего не понимал, кроме целика и мушки. Рожок у него кончился, Висхан выщелкнул его из автомата и всадил новый. Халид бросился к нему, и в этот момент носок его глупейшим образом зацепился за вывороченную кверху сетку пола. Чеченец грохнулся со всей дури, приземлившись боком на приклад собственного автомата.

– Герз ма гохалахь! 3

Ствол задергался, выплевывая короткие горячие гильзы. Сначала Халиду показалось, что пули не долетают до резервуара. Потом яркая искра трассирующей пули ударила в верхнюю часть полупустого двухтысячетонного хранилища, туда, где скопились бензиновые пары.

– Вспышка прямо! – закричал Халид.

Генерал-майор Рыдник подъехал к заводу в девять двадцать две. За его джипом следовал автобус со спецназом «Восход» – штурмовым подразделением краевого управления ФСБ.

На площади перед заводоуправлением стояли два мордастых автобуса с тонированными стеклами. Ни души вокруг не было. За зданием вспухал красный гребень пожара, и откуда-то издали доносился вой пожарных машин. Сотовый Сурикова не отвечал. По рабочему отозвался незнакомый голос.

– Говорит генерал-майор Рыдник, начальник управления ФСБ по Кесаревскому краю. Ты кто такой?

Трубка замолчала на несколько секунд, а потом в ней послышался новый голос:

– Подполковник Исенин. Спецназ внутренних войск «Поллукс». Я отвечаю за безопасность территории.

– Твою мать, как ты отвечаешь, если у тебя все горит!

– Охрану оставьте. Внутрь пропустим только вас.

Тяжелая дверь приоткрылась, пропуская Рыдника. Генерал увидел пятнистый камуфляж и висящий на ремне автомат.

– Проходите.

Дверь захлопнулась за Рыдником.

Проходная была забрызгана кровью, как краской. Кровь была всюду – на стенах, на полу, усыпанном битым стеклом, и тут же, у стены, лежали три полуголых тела. На плече одного из трупов Рыдник разглядел наколку с эмблемой морской пехоты.

У пятерых людей, стоявших возле «вертушки», вместо лиц были шерстяные шапочки с прорезями для глаз. Ствол в руках каждого смотрел Рыднику в живот.

– Ваш Баров рехнулся, – сказал генерал ФСБ, – это что? Спектакль? У вас что там горит?

– Там горит Данила Баров, – ответил один из автоматчиков, и гортанный горский выговор, как пила, резанул по нервам генерала. – И две тысячи тонн мазута. Довольно приличный погребальный костер, надо сказать.

В кабинете Сурикова за хозяйским столом сидел человек в камуфляже и ел бутерброд красными влажными губами, видневшимися сквозь прорезь в черной маске. Перед человеком на ножках растопырилась телекамера. За телекамерой стоял оператор, и человек в камуфляже, поигрывая стволом, что-то оператору объяснял.

Человек за столом не смотрел в телекамеру. Он смотрел в телевизор, где в прямом эфире шли «Вечерние новости» телекомпании ТКТ.

В аппаратной, обеспечивающей популярный вечерний блок местных новостей, царил бардак. Тридцать процентов ТКТ принадлежали трудовому коллективу, что давало ей возможность маневрировать между остальными владельцами. И когда ее корреспондент, посланный к Кесаревскому НПЗ, передал выпускающему редактору предложение Барова заплатить пятьдесят тысяч за две минуты прямого эфира, выпускающий редактор не увидел в этом особых политических рисков.

Выпуск был сверстан. Даже не две, а три минуты были выделены. Тарелку для прямого включения послали прямо на завод, но вот – оставалось всего пять минут до начала сюжета, пожар на НПЗ был уже виден со всех концов города, а картинки с Баровым все не было и не было.