Леонид Влодавец - Фартовые деньги

И пока партнерша освобождала его от трусов, довольно ловко, хоть и одной рукой, расстегнул застежку у Нинки на бюстгальтере. Шлеп! Объемистые, пухлые, бело-розовые титьки так и выпрыгнули из своего тесноватого заточения.

Под трусами у Казана кое-что было. Струмент некий переходный период переживал, то есть еще не совсем стоял, но уже и не совсем висел. Нинка провела по нему сперва одной щечкой, потом другой, потом носиком потерлась, а потом высунула язычок и легонько лизнула… У Казана сразу сил прибыло, и он бормотнул восхищенно, поглаживая Нинку по голым плечам и добираясь до грудей:

— Ну, кошка, ну, кошка… Нинуля-кисуля…

Вроде бы люди они были не юные, всего на своем веку в области секса попробовавшие. Пятый десяток — это пятый десяток. В таком возрасте уже своих детей женят и внуков воспитывают. Нинка, например, которая в первый раз залетела не то в семнадцать, не то в восемнадцать — запамятовала! — запросто могла сейчас внука в детский сад водить. А у Шуры, возможно, ежели кто-то из подруг его юности вовремя на аборт не сходил, эти самые внуки уже в школу собирались… В общем, в постели лежали граждане, которые относились к поколению бабушек и дедушек — се ля ви! Но страсти так и пылали, куда там нынешней молодежи, у которой вся энергия на дискотеках тратится и без «экстэзи» не включается.

Конечно, ежели б Шура с Нинкой лет двадцать прожили в законном браке, вырастили бы пару сыновей или дочек, выдали бы их замуж и сейчас жили бы на зарплату, которой не выдают, то, наверно, ничего похожего не испытывали бы. Спали бы задница к заднице и вспоминали былое. Даже если когда-то начинали с безумной и страстной любви.

Но в том-то и дело, что Казан с Нинулей эти двадцать лет друг друга не знали. И наверняка не узнали бы, если б не завернулась вся эта история с баксами, кастрюлькой, налетом на шоссе. Все у них как-то неожиданно разгорелось и закрутилось, прямо как первая любовь у малолеток. А потому все, что для них, людей немало поживших и погулявших, вроде бы никакой новизны в себе не несло, вдруг высветилось с какой-то необычной стороны. Весь этот процесс поднялся на иной, возвышенный, уровень, которого ни Шуре, ни Нинке еще не доводилось изведать. Осознать, что именно с ними творится, они тоже не могли, потому что с чисто технической точки зрения ничего особенного не наблюдалось. Разве что гипс, синяки и бинты на теле Казана. А так — самая обычная супружеская поза: Нинка на спинке, а Шурка — на Нинке, на ее мягком, пухлом животе, между гладкими объемистыми ляжками и раскинутыми в стороны коленками. Ну и все известные натягивания-оттягивания Казан производил без каких-либо кунштюков и шармюнцелей, описанных в различных пособиях по технологии секса. Однако же так хорошо, как сейчас, им еще никогда не было. И если в прошлые времена, занимаясь тем же самым с другими партнерами, они, едва начав трахаться, уже начинали ждать финиша, то сейчас, как это ни удивительно, им хотелось, чтобы этот неизбежный финиш наступил как можно позже.

Казан до недавнего времени относился к бабам, как вещам, которые могут приносить некоторую пользу и даже удовольствие, но могут быть и обузой, иногда очень опасной. Примерно так, как, допустим, пистолет в кармане. Пушка очень полезна, когда разговариваешь с неприятным человеком и знаешь, что разобраться с ним вручную будет непросто. Но если тебя с этой пушкой зажали менты, у которых против тебя никаких других доказательств нет, она превращается в очень вредную железяку. То же самое баба: приятно валять ее по койке, не зная ни в чем отказа, но упаси Господь под пьяную лавочку или просто от щедроты душевной сболтнуть ей чего-нибудь лишнее. Даже если баба не стукачиха и умеет держать язык за зубами, все равно спокойно спать не будешь. Одна случайная, иногда совсем ерундовая размолвка — и стерва готова сама сдохнуть, но насолить любовнику. У Шуры было несколько случаев, когда подруги из ревности его закладывали или подставляли, а одна падла чуть не отравила. Поэтому сделанное не так давно замечание «партайгеноссе Бормана» насчет «змеи, пригреваемой на груди», Казан очень даже принимал к сведению. Тем более, что речь шла не о деточке-конфеточке, а о бабе, которая, как выяснилось, может из пистолета шмальнуть и на самосвале за рулем прокатиться. Да и вообще, разум Шуре постоянно подсказывал, что если б эта баба была не возле него, а где-нибудь под поверхностью земного шара, то жизнь была бы намного спокойнее и у его братков не было бы лишних сомнений.