Виталий Зорин - Карантин

Полынов захлопнул дверь и вернулся на кухню.

Как он и предполагал, кофе успел остыть, и пришлось его пить теплым.

Интересно все-таки, что хотели выяснить в ФСБ, подсылая к нему участковых? Что они прощупывали?

Неужели еще не докопались до его личного дела или Они в архивы КГБ не заглядывают?

Возле восемнадцатого терминала Никиту перехватил долговязый Володя в оранжевом комбинезоне спасателей и, косноязычно извинившись за не правильную информацию о посадке, провел его через служебный вход на летное поле и дальше к ангарам, возле которых стоял готовящийся к отлету самолет МЧС.

Ночь выдалась душной, и лишь в этот предрассветный час воздух чуть посвежел, но все равно настоящей долгожданной прохлады не принес. Аэропорт жил своей повседневной жизнью: ревел в ночи прогреваемыми турбинами, сиял звездными пунктирами посадочных полос, над которыми то там, то здесь проплывали габаритные мигающие огни невидимых в темноте самолетов, готовящихся к взлету или совершивших посадку. Изредка чернильную темноту ночи прорезал слепящий свет прожектора приземляющегося лайнера. Посадка самолета в ночи смотрелась неземным феерическим зрелищем – в ней не было ничего от естественной природы, она завораживала, невольно вызывая в душе ощущение присутствия на акте космической мистерии.

Однако Никита воспринял ночной пейзаж аэропорта индифферентно – и даже более. Аэропортов на своем веку он повидал предостаточно, да и не до выспренних чувств, когда печень давала о себе знать остаточным синдромом пищевого отравления.

Транспортный самолет в темноте был практически неразличим, к тому же мешал свет из распахнутого десантного люка, напоминавшего вход в летающую тарелку из набивших оскомину фантастических телесериалов. На пандусе стояли Леночка Фокина и Олег Братчиков, оба в оранжевых комбинезонах, и о чем-то оживленно беседовали с мужчиной в форме пилота гражданской авиации. Ни дать ни взять – инопланетные пришельцы устанавливали контакт с представителем земной цивилизации.

Полынов вошел в круг света, падавший из трюма лайнера, ступил на пандус и поздоровался со всеми за руку, заодно познакомившись с летчиком, оказавшимся командиром корабля. Звали его Устюжанин Василий Тимофеевич, было ему лет под пятьдесят, и его кряжистая фигура, широкоскулое, с мягкими чертами лицо, медлительные интонации в голосе, неторопливые, уверенные движения, крепкое рукопожатие – мгновенно располагали к себе. Сразу становилось понятно, что за плечами Устюжанина столько часов полетного времени, что ни о каких непредвиденных ситуациях во время полета речи идти не может.

– Как дела с экспедиционным снаряжением? Все погрузили? – спросил Полынов.

– Так точно, гражданин начальник! – не преминул съерничать Братчиков.

– Тогда – летим? – Никита вопросительно посмотрел на Устюжанина.

– Как только – так сразу, – размеренно пророкотал командир корабля добродушным басом и степенно глянул на наручные часы. – Через пятнадцать минут задраиваем люк, проверяем бортовые системы и ровно в четыре двадцать взлетаем.

– Никита Артемович, – подал голос из-за спины Володя. – Мы тут вам форму привезли… Переодеваться будете?

Никита мельком окинул взглядом свою команду и понял, что в джинсах, кроссовках и легкой рубашке он смотрится белой вороной.

– Не возражаю. Но не на пандусе же? – улыбнулся он и развел руками.

– Зачем здесь… – смутился Володя. – Идемте в трейлер.

Трюм лайнера поражал просто-таки гигантскими размерами. Такое сооружение по всем канонам человеческих представлений летать не могло – ему положено было вечно покоиться на земле, причем на весьма основательном фундаменте, а не стоять на самолетном шасси. Трейлер в дальнем конце трюма имел никак не меньше десяти метров в длину, но сюда, как минимум, могла свободно поместиться еще парочка таких же машин.

Трейлер Никите понравился – мощная, приземистая махина обтекаемой формы на шести осях. Она и по болоту пройдет, и в песках не увязнет. Сто очков вперед «Катерпиллеру» даст – а что может «Катерпиллер», Полынов недавно воочию убедился.

– Штатовская машина? – поинтересовался он у Мигунова.

– Что? Да нет, наша… Какое-то военное КБ для Антарктиды разрабатывало… Экспериментальный образец… А как станцию «Мирный» законсервировали, так машина невостребованной оказалась… Нет, не сюда, – остановил Мигунов Полынова, когда тот взялся за поручень у двери в торце трейлера. – Здесь вход в лабораторный отсек. А жилой отсек возле кабины… Да, так вот, когда Снеговой увидел этот экспериментальный образец, сразу загорелся его заполучить. А технари из КБ, понятное дело, тому и рады, даже ходовую часть переделали – первоначально машина была на гусеничном ходу… Так что наша передвижная лаборатория единственная в своем роде во всем мире. Можно сказать, уникальная…