Виталий Зорин - Карантин

Лиля не ответила, только зябко передернула плечами и покосилась на окно. Видно, представила, что там сейчас делается снаружи. Плафон под потолком мигнул, и ослепительная молния за окном разлиновала лабораторию сквозь жалюзи черно-белыми полосами.

– Дискуссия окончилась, – сменил тон с насмешливого на жесткий Полынов. – Мне нужны методики, по которым работал Лаврик.

Петрищева выпрямилась на табурете и твердым взглядом посмотрела ему в глаза.

– Ого! Губа не дура. Только у меня их нет. Ни в компьютере, ни в голове. А если бы и были, то я никогда не передала бы их ни тебе, ни Федорчуку, ни кому бы то ни было. Может, для тебя угробить два десятка спецназовцев за три дня ничего не стоит, и даже более – в порядке вещей, но для меня полторы тысячи жителей поселка Пионер-5, погибших от эпидемии, значат много. Я детей хочу родить, а потому не желаю, чтобы трагедия Пионера-5 когда-нибудь повторилась.

Полынов как-то сразу поверил в ее искренность.

В голове на мгновение мелькнула похабная мысль:

«Это же от кого ты родить хочешь – неужто от мужамаразматика?» – но он задавил ее. Ни к месту и ни ко времени язвить.

– Тем не менее методики существуют, – сказал он. – А значит, ими кто-то рано или поздно воспользуется.

– Существуют, – согласилась Петрищева, – но никто ими не воспользуется. Сейчас они находятся в бункере законсервированной базы. Когда зона карантина приблизится к территории базы, ее подземелья вначале будут залиты напалмом, а затем все дырки забетонированы. А до того туда никто не сунется. Побоятся.

– Ну да! – скривил губы Полынов. – Пошлют обыкновенного исполнителя типа меня или тебя в скафандре высшей защиты, он-то всю документацию и вынесет.

– Не пошлют, – отрезала Лиля. – «Болезнью Лаврика» можно заразиться даже от праха инфицированных. Потому никто не рискнет притронуться к документам.

Полынов на секунду задумался. Вроде бы все верно, но что-то в доводах Петрищевой было не так. Существовала какая-то лазейка воспользоваться документами, но вычислить ее Никита не мог. Мешала навязчивая картинка, запечатленная на сетчатке глаз, когда свет в лаборатории мигнул и она на мгновение осветилась вспышкой молнии через полосы жалюзи.

Лаборатория в черно-белую полоску что-то ему напоминала, и решение вопроса, что именно, почему-то казалось первоочередным. Внезапно он вспомнил, на что были похожи черно-белые полосы, и чуть не расхохотался от нелепого сопоставления. Еще в детстве он видел мультфильм о Чиполлино, где все персонажи, попав в тюрьму, расхаживали по ней в такой вот полосатой одежде. Ни хрена себе ассоциации! И, главное, приходят на ум в самый «подходящий» момент.

Никита подавил улыбку и внимательно оглядел лабораторию. Грохот водопада по крыше вагончика мешал сосредоточиться, сбивал с мысли. Но Полынов вновь почувствовал, что в лаборатории что-то не так. Неспроста ему тюрьма «в полоску» привиделась.

К тому же Петрищева уж больно легко ему все данные будто на тарелочке выложила. Причем информацию, отнюдь не похожую на «липу».

Он перевел взгляд на стол. Несмотря на мигнувший свет, компьютер продолжал работать и текст с экрана не сбросил.

– Что ты хранишь в его памяти? – кивнул Полынов на компьютер.

– То, что я рассказала, – опять с неестественной покладистостью ответила Лилечка. – Плюс результаты анализов биологических объектов из разных точек карантинной зоны.

– Не возражаешь, если перепишу? – спросил Никита, для убедительности просьбы поигрывая в руке пистолетом.

– Не возражаю, – Петрищева усмехнулась. – Только оружием не балуйся. Говорят, оно само иногда стреляет.

Никита не ответил на колкость. Следя за Петрищевой краешком глаза, он просмотрел информацию на компьютере, выбрал интересующие его файлы, заархивировал. Получилось на одну дискету, но он, для верности, записал две, продублировав их.

– Вот и все, – сказал он, пряча дискеты в карман. – Засиделся я у тебя в гостях, пора и честь знать.

Он встал.

– Свидетеля, как у вас принято, убирать будешь? – тихо спросила Петрищева.

Полынов насторожился. Страха в голосе Лилечки почему-то не было. А положен вроде бы – знала она, как он покуролесил в Каменке. Резон в вопросе Петрищевой был, однако «зачистка» свидетеля в данном случае не имела смысла. В ФСБ давно вычислили его личность, а «пачкать» руки Полынов не любил даже в случае крайней необходимости.

– Нет, не буду, – покачал он головой. – Не такой уж я и кровожадный, как кажусь на первый взгляд. А вот связать на всякий случай – свяжу. Не хочу, чтобы ты шум-гам в штабе раньше времени подняла. Мне далеко до безопасного места топать… Пересядь-ка на мое место, – приказал он, делая шаг в сторону.