Сергей Соболев - Моя крыша – Кремль (СИ)

Высочайшую марку свою Висбаден держит и по нынешний день. Не зря же этот один из красивейших городов Европы – кстати, не очень большой, всего четверть миллиона населения – называют "северной Ниццей", пристанищем миллионеров, городом для тех, у кого денег "куры не клюют".

Поэтому, в принципе, нет ничего удивительного в том, что бывший шеф Серебрянского, вернее сказать, его предшественник на посту директора Федеральной комиссии по ценным бумагам господин Шафранов, переместившийся со своего поста – всего то на несколько дней – в совет директоров компании "Ространснефть" и тут же отправившийся в Германию, на "воды", поправить пошатнувшееся здоровье, – а родственники его еще раньше перебрались в "европы" – человек, надо сказать прямо, далеко не бедный, забил "стрелку" выполняющему нынче особую доверительную миссию Георгию Захаржевскому не где нибудь, а именно здесь, в этом красивом и уютном "городе миллионеров".

Ника, а вернее сказать, "мерс", управляемый Никой, доставил их небольшую компанию почти в самый центр Висбадена, к зданию Курхауза.

Ключи – служащему, сами – в казино.

"Так надо, Андрей, – коротко и не слишком внятно объяснил ему ситуацию Жорж. – Мы должны показаться… Да нам и самим полезно засветиться в таком вот местечке".

Прежде чем они вошли в роскошное казино, Бушмин успел заметить на стене рядом со входом памятную доску, свидетельствовавшую о том, что в этом заведении уже испытывал некогда судьбу один из самых знаменитых его соотечественников.

"Благословите, Федор Михалыч, – мысленно обратился он к великому писателю, чей мятежный дух, возможно, витает где то здесь и по сию пору. – Не за легким выигрышем иду, так что обороните меня от бесов!"

Прикупили в кассе фишек на пять тысяч евро – здесь говорят "ойро" – и двинулись в зал, где стояли рулеточные столы.

Подыскали себе места за столом, сели играть. Обе ставки, сделанные Андреем, ушли в пользу казино, за вычетом налогов в пользу федеральной земли Гессен. Захаржевский поставил на "красное"… и удвоил свою наличность.

"Даже за игральным столом этим банкирам прет, – усмехнувшись про себя, подумал Бушмин. – И то верно: деньги идут к деньгам…"

– Андрей, держите руку с перстнем на виду, на столе, – повернув к нему лицо, полушепотом сказал Захаржевский, которому его выигрыш, похоже, был совершенно до лампочки. – Это важно…

Слева от него, через одно, освободилось место за игральным столом. Его на короткое время занял горбоносый мужчина лет тридцати с небольшим, статный, в дорогом, хорошо сшитом костюме, с не очень характерной для здешних мест внешностью (впрочем, в Германии сейчас с избытком турок, албанцев и прочих южан с довольно отличной от местных бюргеров внешностью).

Он сидел почти спиной к Бушмину, глядя куда то в другой конец зала, так что Андрею был виден в основном его аккуратно, по европейски окантованный стрижкой затылок и лишь отчасти – его профиль.

"А ну ка повернись ко мне, мужик, – покосившись на него, мысленно приказал Бушмин. – Дай ка я тебя получше разгляжу…"

В ту же секунду субъект, привлекший к себе его внимание, то ли передумав делать ставки, то ли поняв, что к нему проявляет нездоровый интерес один из игроков в рулетку, поднялся из за стола и неспешно направился к выходу из зала. Андрей едва удержался от соблазна последовать за ним, вовремя вспомнив, что на нем лежит ответственность за безопасность молодого банкира, да и в целом за конечный результат.

Чем то этот хорошо одетый мужчина, у которого была явно кавказская внешность, напомнил ему Горца, который, как и Султыбеков, чье лицо по ходу "гоп стопа" он так и не смог разглядеть из за маски, в последнее время не шел у него из головы.

"Кажется, Андрюша, у тебя исподволь чердак едет, – мрачно подумал он. – Мало ли здесь бродит разного народа?.."

Где то через пару минут к их столу подошел незнакомый с виду мужчина лет тридцати пяти. Худощавый, чуть выше среднего роста, одет в темно синий костюм с "искрой", взгляд цепкий, настороженный. Ника, уловив кивок своего шефа, сместилась чуть в сторону, чтобы не препятствовать доверительному общению подошедшего к ним незнакомца с банкиром Захаржевским.

Захаржевский, выслушав его, слегка кивнул, потом произнес вслух: "Хорошо, я понял", – после чего подошедший к их столу молодой человек круто развернулся и проследовал на выход из игрового зала.

Минут примерно через пять встали из за стола и двое компаньонов – проигравшийся до нитки Бушмин и оставшийся в небольшом выигрыше Жорж Захаржевский.