Сергей Соболев - Моя крыша – Кремль (СИ)

– Товарищ полковник, разрешите вопрос?

– Спрашивайте.

– Надо так понимать, что я… вышел из доверия?

– С чего ты взял, Андрей? – Шувалов вышел из за стола, а заодно и отбросил официальный тон. – Как раз наоборот! Сейчас, сдается мне, ты будешь в еще большем фаворе, чем прежде.

– Нич чего не понимаю, – пробормотал себе под нос Бушмин. – Ладно, хватит о всяких разных заморочках. Свое мнение обо всем этом я выскажу позже. Для начала, Юрьич, несколько деталей – дополнительно – к "грозненскому инциденту", которые я не стал сообщать дознавателям…

Андрей вкратце пересказал четырехгодичной давности эпизод с Горцем, а также высказал догадку, что этот же нохча, кажется, взяв себе фамилию или же псевдоним Султыбеков, пытался сделать ему "гоп стоп". Но поскольку лица его он так и не увидел из за наличия маски, то никакой уверенности, что он не ошибся в своем предположении, у него нет.

– Ладно, я понял, – выслушав его, сказал Шувалов. – Поищем на него досье. Что касается Лещенко… Есть небольшой спецотдел, отвечающий за безопасность магистральных нефте– и газопроводов. Что же это я? Тебя, Бушмин, начальник у себя ждет.

Они вдвоем вышли в предбанник. Шувалов почему то усмехнулся и кивком указал ему на оставленную открытой дверь.

– Пройдите, товарищ подполковник.

Бушмин прошел в кабинет руководителя "четверки", коротко доложился. Мануилов стоял у прозрачной, чуть затененной стены, сделанной из специального стеклопластика, – она была прозрачной лишь в одну сторону. За стеной этой находился, собственно, сам операционный зал СЦСБР: находясь здесь, можно было обозревать весь зал с компьютерными терминалами и развешанными на стенах жидкокристаллическими экранами, при том что для глаз дежурных операторов эта стена была целиком непроницаемой. Мануилов стоял вполоборота к вошедшему; это был худощавый мужчина лет сорока с небольшим, одетый в безукоризненно сидящий на нем и, сразу видно, дорогой костюм, в дымчатых очках, надежно маскирующих его взгляд. По твердому убеждению Андрея, Игорь Борисович – самый эрудированный, толковый и головастый мужик во всем родном отечестве. Кроме разве что самого Главкома, с которым сейчас вообще не следует кого либо сравнивать и чей портрет, естественно, висит на самом видном месте, занимая часть стены напротив входной двери.

Посмотрев на него каким то долгим и словно оценивающим взглядом, Мерлон – так по уже давней привычке Бушмин называл про себя этого незаурядного человека – не спеша подошел к нему и протянул руку.

– Здравствуйте, Андрей Михалыч.

– Здравия желаю, Игорь Борисович, – аккуратно пожимая руку начальника, негромко произнес Бушмин. – Вызывали?

– Да, вызывал, – отчего то вздохнув, сказал Мануилов. – Подполковник, я в курсе того, что произошло.

– Я в этом ни на секунду не сомневался, Игорь Борисович, – как то неожиданно для себя сухо сказал Бушмин. – Кстати, возникает такое впечатление, что кое кто заимел зуб не только на меня, но и на тех людей, кто отдает мне приказы.

– Возможно, – глядя на него сквозь дымчатые очки, сказал Мануилов. – Я думаю, мы об этом еще поговорим…

Но не сейчас, а несколько позднее. Кстати, как ваше самочувствие, Андрей Михалыч?

– Думаю, что я – в порядке.

– Гм… Чай? Кофе? Я распоряжусь, чтобы нам что нибудь сюда принесли.

– Если для меня, то не нужно. Хотя… Кое что, Игорь Борисович, я все же намерен у вас попросить.

– Просите.

– Мне нужен лист бумаги и авторучка.

Надо отдать должное Мерлону – тот и глазом не повел. Не то что не стал строить одного из своих подчиненных, как это сделал бы на его месте иной начальник, но, не выказав и тени неудовольствия, кивком указал Бушмину на собственный стол, мол, присаживайся, пиши, что хошь (не будь Игорь Борисович тонким психологом, черта с два он совладал бы со своими крутыми ребятишками. А ведь большинство из них оч…ч…чень уважают своего начальника, хотя тот происхождением из околочекистских и полуштатских кругов).

– Особо там не расписывайтесь, подполковник, – подал он реплику, вновь заняв наблюдательную позицию возле прозрачной стены. – У нас, знаете ли, время сейчас в дефиците.

– А мне тут пару слов всего черкнуть! – отозвался из за стола Бушмин. – Ну вот… готово… Теперь, уважаемый Игорь Борисович, фактор времени меня как то не очень беспокоит… Скоро я буду – надеюсь! – свободен на все четыре стороны.

Пробежав глазами только что составленный Бушминым рапорт, Мануилов убрал его в отдельную папку, а папку сунул в ящик стола.