Сергей Соболев - Моя крыша – Кремль (СИ)

Его приятель Андрей, подписавшийся поучаствовать в этом рискованном мероприятии, замер вдруг у дверцы "Чероки", повернув голову в том же направлении – похоже, и для него появление здесь стороннего человека оказалось полнейшей неожиданностью.

– Эй! – окликнул он незнакомца, предварительно рыскнув глазами по сторонам, пытаясь понять, нет ли еще кого поблизости. – Вы… вы что тут делаете? Вы по делу или…

Мужчина подошел к ним ближе, оказавшись фактически между ними. Игорь и Андрей сначала нервно переглянулись, затем уставились на незнакомца, пытаясь сообразить, откуда он взялся и что бы это все означало. Тому с виду было лет тридцать, а может, тридцать пять, в правой руке у него была массивная "трость", на которую он опирался во время ходьбы.

– По делу, – сказал незнакомец. – Скажите… вы проживаете в этом домовладении?

– Э э э… а в чем, собственно, дело? – медленно опуская сумку на заснеженную почву и не сводя при этом глаз с подозрительного незнакомца, спросил водитель "Чероки". – Кто вы такой и ч чего надо?!

Произнеся свою реплику, он стал смещаться, надеясь оказаться в тылу, за спиной у этого невесть откуда взявшегося мужика с "тростью" (и это ему почти удалось).

Игорь тоже не бездействовал: он, резко поведя плечом, отцепил Серебрянского, чтобы иметь свободу рук. И тут же, буровя глазами незнакомца, запустил правую руку под полу расстегнутой куртки…

– Я ваш новый участковый, майор милиции Иванов! – отчеканил Рейндж, одновременно нажимая особым образом – большим пальцем правой руки – на выступ, имеющийся в рукояти подаренной ему недавно "свояком" "трости". – Я вот что хочу спросить… Тут двое мертвых граждан поблизости обнаружились. – "Трость" в руке Мокрушина приняла горизонтальное положение, указывая как бы в том направлении, где стояла "Ауди" с пулевыми отверстиями в стеклах и двумя совсем свежими трупами в салоне. – Эт то правильно, что вы сами решили мне свои документы предъявить.

– Мочи его, Андрюха! – прорычал Игорь, выдергивая ствол из кобуры и – суматошно – взводя его. – Блядь!..

Водитель "Чероки" выхватил из за брючного ремня "бе ретту", с которой он минутами двумя ранее свинтил ставший ненужным, как ему казалось, "глушак".

Синхронно с ними незнакомец сделал странный взмах рукой – показалось даже, что он выронил свою "трость".

Ножны, прятавшие в себе почти метровой длины и двадцатисемимиллиметровой ширины лезвие бритвенной остроты, действительно отлетели в сторону.

Острое лезвие, описав – молниеносно! – невидимое глазу полукружье, взрезало, как опасной бритвой, горло водителю "Чероки", пластанув его почти до шейных позвонков…

Затем, как бы завершая свой смертный ход, с оттяжкой полоснуло Игорю по правой руке, смахнув заодно и пару пальцев на левой – тот, кажется, даже не сразу понял, что вместе с пистолетом он лишился и кисти правой руки…

– Перевяжи этого хмыря, – сказал Рейндж споро подоспевшей на место разборки агентессе. – Перетяни культю потуже, а не то кровью весь на фиг изойдет!.. Да вколи ему дозняк промедола… пусть кайфует, пока "карету" за ними не пришлют!..

Водитель "Чероки" еще какое то довольно короткое время задушенно хрипел, сучил ногами, пятная землю возле джипа кровью. Но потом наконец отошел…

– Есть еще кто в доме? – спросил он у напарницы, которая принялась споро выполнять его поручение. – Пришлось вот шашкой помахать, не хотелось упускать их… И пальбу затевать на всю округу тоже стремно!

– Кажется, никого, кроме собак. Эти двое, когда уходили, вырубили свет…

Неужели эти двое своих мочканули? – промелькнуло в голове у Рейнджа. – Тогда поделом им… Но было бы, конечно, лучше, если бы они сами себе "харакири" сделали. Или, на крайняк, сдались – не пришлось бы тогда их "шкерить"…

Он включил светомаскировочный фонарь и направил подсиненный луч на мужчину, который, – кажется, ему стало дурно – сидел прямо на земле, с чуть свесившейся набок головой, опираясь лопатками о запертую браму.

Измайлова тоже посмотрела на него, потом негромко сказала:

– Даже не ожидала, что нам так повезет.

– Уж так повезло, так повезло, – язвительно сказал Рейндж. – Я весь в кровище… блин!

– Шеф, я так полагаю, что вы уже и сами догадались…

– Конечно, догадался, детка. О чем это ты?

Доставая жгут и шприц ампулу с промедолом из своей сумки, Измайлова в темноте усмехнулась. Она сделала инъекцию "безрукому", сунула ему – на всякий пожарный – в пасть кляп, чтобы не вздумал орать, когда пройдет болевой шок, и лишь после этого спокойным тоном произнесла: