Сергей Зверев - Гладиатор в погонах

– Виноват, товарищ генерал, – встрепенулся комбриг, – ну-ка достань из бара, – попросил он жену.

– Марат Рафаилович, я один не буду, – сообщил Плешкунов.

– Ну, тогда я тоже выпью.

Хозяина поддержал и его брат, смуглый скуластый мужчина с шикарными усами. Хозяйка поставила на стол бутылку водки.

– Аллах запрещает нам употребление вина, но про водку он ничего не говорит, – улыбаясь, пошутил Мухаметдинов, разливая водку по стопкам.

Разговор за столом шел о близких родственниках присутствующих, поэтому Плешкунов в нем участия не принимал. Однако вскоре речь зашла о Рашиде, родственнике комбрига со стороны жены, который уехал воевать на Ближний Восток на стороне ИГИЛ. За столом разгорелся спор о том, кто виноват, что молодой человек совершил опрометчивый поступок.

– …Он всегда был не от мира сего, – убежденно сообщила пожилая, но модно одетая женщина, – и во всем виноваты родители. Ходил в какие-то сомнительные секты, получал литературу из-за границы, а родители даже не интересовались, что за книги, и все похвалялись: «Рашидик учится на богослова…»

– Родители тут ни при чем, – возразила ей жена комбрига, – такими вещами должна заниматься школа…

– Кто в школе будет этим заниматься? – возразила ей оппонентка. – Наши учителя в школах и Корана-то в руках не держали.

– А вообще, вот вы мне скажите, – обратился вдруг ко всем брат хозяина, – как этим радикалам удается затаскивать наших детей в свои ряды? Что ты на это скажешь, Марат? – Мужчина повернулся к комбригу. – Ты там с этим вплотную сталкивался.

Комбриг оторопел от неожиданного вопроса, перестал жевать.

– Что ты меня спрашиваешь, откуда я знаю, – буркнул он растерянно, – мое дело война, а не философия.

– Может быть, товарищ генерал нам прояснит. – Мужчина испытующе посмотрел на Плешкунова.

– Ну что ты пристал к человеку? Он пришел ко мне в гости, на праздник, а не дискуссию с тобой разводить.

– Ну, почему же, Марат Рафаилович, – произнес Плешкунов, – вопрос серьезный, и его надо решать не только философам, но и нам с вами. – Он вытер губы салфеткой.

Все вдруг замолчали, заинтересованно уставились на важного гостя.

– Я Коран редко держал в руках, поэтому не считаю себя в исламе специалистом. Но дело даже не в исламе, а в том, как преступники, извращая ислам, используют его для насаждения человеконенавистничества. ИГИЛ – это новая норма фашизма. Вы помните, как Гитлер организовал фашистское государство? Сначала он уничтожил все демократические институты. Затем он убедил немцев, что они высшая раса, а все остальные недочеловеки, потом он вбил им в мозги, что убить такого недочеловека не есть грех. Исламские радикалы действуют по той же схеме. Только вместо расистской теории они используют религиозную текстуру.

– Хорошо, но к ним едут не только мусульмане, но и христиане, – произнес брат комбрига, – и как им удается вербовать нашу молодежь?

– Этот феномен еще до конца не изучен, но в общих чертах принцип известен. Дело в том, что в настоящий период европейская цивилизация деградирует. В странах Европы насаждаются такие уродства, что у нормального человека волосы встают дыбом. Возьмем, к примеру, институт семьи. На Западе семья целенаправленно разрушается. Нудизм, гомосексуализм, геи берут на воспитание ребенка, в школах с первого класса насаждаются уроки секса, легализация проституции, постоянные скандалы со священниками-педофилами. Исламские радикалы внимательно следят за этими явлениями и умело обыгрывают их в своей пропаганде. Поймите простую вещь: современные войны – это не войны за земли и полезные ископаемые, а борьба за умы молодежи.

– Ростислав Аверьянович, – спросил комбриг, – вы считаете, что ИГИЛ – это надолго?

– К сожалению, да. Они уже посеяли в Европе свои семена. Но не будем больше о грустном. Марат Рафаилович, я пришел ненадолго и хотел бы с вами переговорить.

– Да, конечно, – комбриг встал, – пройдемте в другую комнату.

– Прошу меня извинить. – Плешкунов улыбнулся гостям и вышел вслед за комбригом.

– Марат Рафаилович, – приступил он сразу к делу, – как прошла ваша командировка в Сирию?

– Да… знаете ли, и плохо, и хорошо.

– Тогда начнем с хорошего.

– А хорошее вот что – заработал там две вещи: орден Красной Звезды и гастрит.

– С орденом понятно, а что в гастрите-то хорошего?

– А-а, – комбриг двинул подбородком, хитро посмотрел в лицо собеседнику, – теперь я имею моральное право отказываться от таких командировок.