Виктор Снежко - Чувства замедленного действия

Фотограф подождал минуту, тыльной стороной ладони вытер жирные губы и удовлетворенно нажал на магнитофонную клавишу. Лента в кассете замерла.

В углу, на пустом патронном ящике, оплывая тягучими слезами, слабо мерцала стеариновая свечка. В буржуйке таяли пепельно-малиновые древесные угли, скрывая под собой дюжину некрупных картофелин. На блокпосту стояли «собачью» смену (с двенадцати ночи до шести утра) Бача и Портос, третьим был Ратников. Беспокойный характер не позволял взводному отсиживаться в штабе, когда его бойцы находились на дежурстве. Ночи напролет, проверяя службу милиционеров, он ходил от одного поста к другому, и лишь днем позволял себе немного вздремнуть.

Шел четвертый час утра. Портос наблюдал за шоссе, изредка прикладываясь к прибору ночного видения. Бача, с присущей ему хозяйской жилкой, неуклюже топтался у печки, готовя нехитрую перекуску: до завтрака далеко, а кушать уже хотелось.

Бача, по обыкновению, «втирал в уши» товарищам очередную байку, которых он знал великое множество. В его повествованиях быль тесно переплеталась с выдумкой, и провести разграничительную черту, отделить зерна от плевел, было просто невозможно.

– Этот случай произошел с моим дружком, Сенькой Ледяхиным, может, знаете такого? – издалека начал он свой рассказ.

Ответом было молчание.

– Понимаете, одни любят абрикосы, другие – виноград, третьих дыни с ума сводят, а Сенька очень уважал лук. Потреблял он его каждый день, грыз как яблоки, и никогда не болел простудой. Супруга Анюта была ему под стать. И вот какая беда приключилась с ними на почве безумной любви к репчатому луку. Проводили они как-то отпуск на юге, у теплого моря. Отдыхают неделю, другую. Солнце, море, горячий песок. Красота-а! Килограммами кушают мандарины, персики – не жизнь, а сплошное удовольствие.

Однако, чувствует Сенька, чего-то ему недостает для полного счастья, душа ударилась в тоску – и все тут. Короче, захандрил Сенька. Потом его осенило: не хватает запашистой луковой жгучести, такой милой его носу и желудку.

Придя на базар, они с Анютой побродили меж торговых рядов черноусых красавцев, наперебой предлагавших дары южной природы, и, наконец, набрели на то, что искали, – на торговца луком в широкополой кепке-аэродроме, из-под которой флюгером торчал орлиный нос. Правда, лук был дивным, какой-то плоский и немного крученый. Да и продавался он не на вес, а поштучно. Ну что ж, подумал Сенька, на юге все диковинное.

Купили лука и заторопились с Анютой в пансионат. За ужином отвели душу. Сразу ничего подозрительного не заметили. Но через полчаса жена, зажав рот ладонью, опрометью бросилась вон из комнаты. Ее рвало до желчной тягучей слюны. Вернулась она посиневшей, обессиленной и легла в постель. Через час и у Сеньки начались рези в желудке. Вытирая со лба крупный бисер пота, он стойко корчился на соседней кровати, то поджимая колени к подбородку в минуты острых приступов, то блаженно вытягиваясь, когда боль отступала. Ничего, выдержал. Даже без рвоты. Его желудок был способен переваривать гвозди.

Наутро Сенька с грозным видом подступился к торговцу луком на базаре, высказал ему претензии по поводу порченого лука. Он так кричал на продавца, что сам струхнул – вдруг южанин ответит той же монетой, они народ горячий.

Знаете, что он услышал в ответ от торговца? Тот сказал ему примерно так: вай-вай-вай! Какой люк? Тенгиз продает тульпаны, цветок такой, знаешь? А ты тульпан кушал, да?

Приплелся Сенька в пансионат к Анюте и дал себе зарок: никогда больше не покупать здесь лук. Так и насмерть отравиться недолго.

– Врать ты горазд, Бача, – просмеявшись, сказал Ратников.

– Ты мне не веришь? – обиделся на взводного балагур, намереваясь убедить командира в своей правдивости, но его перебил Портос:

– Машина со стороны Грозного.

– Носят их черти по ночам! – в сердцах произнес Бача. – Давно нужно ввести комендантский час, чтобы не шлялись в темноте всякие, так и пулю схлопотать недолго.

Недовольство Бачи было понятно – его очередь досматривать автомобиль, а Портосу оставаться на подстраховке.

Ремнев взял «ручник», поудобней пристроил в амбразуре. Изготовившись для стрельбы, посадил на мушку приближающуюся машину. Чуть скосив глаза, спасаясь от слепящего света, негромко сказал:

– Седой, приготовь ракетницы на всякий случай.

Из ниши Сергей достал два картонных цилиндра ракет – «сороковок», свинтил с оснований крышки и освободил металлические кольца на длинных поводках. Выйдя из блокпоста, он аккуратно положил их на бруствер окопа.