Эрик Амблер - Грязная история

Оправившись от потрясения, Ван-Буннен тоже закричал на него и попытался ударить. Гутар увернулся от кулака и врезал капитану по лицу ребром ладони.

— Давай думай, капитан Синдбад, прямо сейчас!

Полицейский смущенно глазел на драку белых, взвешивая в руке длинную дубинку, но осмелился лишь крикнуть. К этому времени водитель-индиец и я тоже вылезли из машины, и все громко вопили. Затем кто-то прибежал, и в долю секунды молодой Бержье и старший механик схватили разъяренного француза за руки.

Ван-Буннен быстро отступил. Из носа у него капала кровь. Когда капитан промокал ее платком, я перехватил выразительный взгляд, брошенный им на полицейского. Я не сомневался, что кэп потребует нашего ареста, но он явно передумал. Надо полагать, вспомнил о возможных неприятностях, а потому решил предвосхитить их, уволив нас с корабля.

— Эти двое уволены, — громко объявил капитан.

В ответ Гутар выкрикнул что-то оскорбительное.

— За несоблюдение субординации, — добавил Ван-Буннен. — И пусть еще радуются, что я не подаю жалобу за избиение старшего офицера. Впрочем, я могу это сделать, если дебоширы не уймутся.

Он повернулся и по сходням стал подниматься на судно. Гутар вырвался из рук державших его моряков и хотел бежать следом, но полицейский, решив действовать, подбежал к сходням и преградил ему путь.

Гутар в бешенстве обернулся к Бержье:

— Этот ублюдок взял с каждого из нас по сто двадцать пять долларов!

— Знаю, — кивнул Бержье, — но ничем не могу помочь. Капитан есть капитан.

И вдруг меня осенила, как мне показалось, очень остроумная мысль.

— Ван-Буннен официально принял нас в команду, — сказал я. — Разве по закону капитан имеет право увольнять людей в иностранном порту (не важно, по какой причине) без предварительного расчета?

Бержье вопросительно взглянул на старшего механика:

— Как по-твоему?

Тот немного подумал.

— Нет, наверное. Пойдем спросим, — с усмешкой предложил он.

Моряки поднялись на борт, а мы с Гутаром остались ждать. Вскоре к нам подошел водитель такси, желавший знать, кто ему заплатит. Опасаясь, как бы Гутар снова не начал буйствовать, я тотчас пообещал парню отдать деньги, как только вернутся офицеры.

Минут через двадцать появился улыбающийся Бержье с какими-то бумагами в руках. Две из них были расписками, каковые нам надлежало удостоверить. Остальные бумаги оказались местными франками, в пересчете на американские доллары — по пятьдесят на каждого.

Гутар разразился довольным смехом, хлопнул меня по спине и пожал руку, чуть не раздробив все пальцы. Короче, вел себя так, будто на него свалилось богатое наследство. Когда мы подписали расписки и Бержье отдал деньги, Гутар стиснул руку и ему, пригласив совместно отметить этот успех обедом. Даже на водителя обрушилась толика этой фонтанирующей радости. Гутар заявил, что может позволить себе отвезти нас обратно в город.

Я вдруг сообразил, что чем дольше общаюсь с Гутаром, тем меньше его понимаю. Я никак не предполагал, что он способен на столь резкие перемены настроения. Только что на протяжении каких-то сорока минут он перешел от мягкого увещевания к необузданной ярости, а после этого впал в идиотскую эйфорию. Восторг француза был мне совершенно непонятен. Очевидно, он просто не осознал, какая беда с нами произошла. В такси я попытался втолковать, что хотя утром мы еще вынуждены были мариноваться тут неопределенное время, но все-таки могли рассчитывать на бесплатное путешествие до Лоренсу-Маркиш, а теперь у нас всего по пятьдесят долларов на брата, и это лишь незначительно отдаляет неизбежную перспективу голодной смерти на берегу Джибути. В ответ Гутар только вновь от души хлопнул меня по спине. И я сдался. Когда этот тип в порыве чувств лупит по спине, ощущение такое, будто вас огрели увесистой железякой.

Однако в тот же вечер Гутару пришлось спуститься с облаков на землю.

Бержье явился на обещанный обед и принес с собой дурные вести.

Как выяснилось, Ван-Буннен, поразмыслив о перенесенном унижении, пришел к выводу, что если мы имеем законное право получить расчет, то он, как капитан корабля, вправе уведомить полицию, что рассчитал нас и уволил за отказ подчиниться приказу. Именно так он и поступил.

Услышав об этом, Гутар только дернул плечом и заказал бутылку вина. Зато я отнесся к сообщению Бержье куда внимательнее.

— И чем это нам грозит? — осведомился я.

— Ну, теперь вами непременно заинтересуется полиция.