Сергей Майдуков - Слепая ярость

Потеряв нить происходящего, Настя принялась с аппетитом уплетать пирог.

– Да, удивила так удивила. – Покачав головой, Алена отхлебнула чай. – Ну, что ж, раз так, то сам бог велел о помощи просить…

– Да, дочка, ты права. – Мать откусила большой кусок пирога. – А ты кушай, кушай, тебе поправляться надо.

Алена взяла в руку пирог и долго задумчиво смотрела на него, прежде чем откусить.

Плотно поужинав, все устроились на своих кроватях. Утомленные, Настя и Алена тут же заснули, едва успев прошептать друг другу «спокойной ночи».

К Наталье Степановне сон не шел. Волнуясь перед предстоящим разговором с Никодеевым, она вспоминала свою молодость. Думала, как бы ее жизнь повернулась, если бы она тогда о беременности ему рассказала. Наталья Степановна вспомнила все так ярко, как будто это было вчера. Никодеев считался в деревне видным парнем, каждая о таком мечтала, и она тоже не устояла. Но, попав в его сети, поняла, что картинка намного лучше реальности. Никодеев был красавцем, веселым и остроумным, но трусливым, как заяц.

Вспомнился Наталье Степановне сильный ливень, когда бежать было некуда. Они с Никодеевым спрятались в стоге сена. Он был настойчив, а она совсем зеленая была, не смогла ему отказать. Боялась потерять, ведь он и так ее поцелуя долго добивался. А вокруг хватало более красивых и сговорчивых девок. Вот она и отдалась ему. И только тогда поняла, как ошиблась. Никодеев оказался трусом, боялся с ней на людях даже поздороваться по-человечески. Буркнет себе под нос что-то невнятное, и все. Зато как только одну увидит, то тут как тут, хвост, как у павлина, и слова всякие сладкие на ушко шепчет.

Длился их роман не слишком долго, потому что у Никодеева была одна-единственная настоящая страсть – это карьера. Подался в город, забыв о Наталье через три дня. С тех пор она от него ни весточки, ни привета не получала. Сейчас Наталья Степановна думала, что так оно, наверное, и к лучшему было, а то намаялась бы с таким мужиком.

Она погрузилась в сон, где видела себя в красивом свадебном платье и в цветах. Все вокруг улыбались и поздравляли ее. На ее лице блуждала счастливая улыбка.

Но не все сладко спали в эту звездную ночь.

Луневу, например, пришлось потратить вечер на то, чтобы раздобыть себе дешевую бэушную тачку. Он устал, он был зол, и его состояние было очень далеким от того, которое называется безмятежным. Он был на взводе. Ему предстояло очень важное и трудное дело…

К кафе «Венеция» подъехала машина, за рулем которой сидела Мягкова. Припарковавшись поодаль, она вставила в ухо маленький наушник, а под воротник пушистой шубы, на внутреннюю часть горловины вязаного платья, прицепила микрофон.

– Я на месте, – произнесла она, закончив манипуляции. – Как меня слышно?

– Вас отлично слышно, – прозвучал голос Любимова в наушнике. – Мы внутри. Готовы принимать гостя.

– Хорошо, – сказала Мягкова, поправив воротник шубы. – Я только что подъехала, так что ждите.

Она повернула руль и нажала на газ, чтобы подрулить ближе ко входу в кафе. Но неожиданно прямо перед ее машиной нагло припарковалась старая «шкода», перекрыв путь к выезду.

Сначала Мягкова испугалась, что это явились по ее душу. Но дверь «шкоды» открылась, и оттуда выбрался сутулый очкастый седобородый старик.

– Козел старый, – прошипела она, несколько раз ударив по клаксону. – Проваливай отсюда, пень!

Мягкова открыла дверцу, намереваясь показать этому ходячему недоразумению, кто здесь главный.

– Проваливай! – повторила она, взмахнув рукой.

– Сию минуту, сию минуту, – проблеял старик и зачем-то обогнул свою убогую «шкоду», словно намереваясь забраться в нее с другой стороны.

– Совсем спятил, – констатировала Мягкова.

– Ошибаешься, – прозвучало в ответ.

В следующее мгновение она получила удар по голове и, обмякнув, потеряла сознание.

Когда сознание вернулось к Мягковой, она обнаружила себя лежащей на заднем сиденье собственной БМВ, которая куда-то стремительно двигалась. Перед ее глазами все было как в странном мареве. Напрягая зрение, она увидела перед собой спину Лунева, который вез ее в неизвестном направлении. Мягкова попыталась сесть, но ей не удалось.

– Очнулась? – бодро спросил Лунев, услышав сзади возню. – Видишь, из меня мог получиться неплохой актер! – произнес он не без гордости. – А вместо этого я вынужден заниматься такими, как ты…

Изо рта у Мягковой вырвался лишь какой-то невнятный звук, напоминавший жалобное поскуливание щенка.