Борис Майнаев - Тигр в стоге сена

– Жена, дети, родственники, – Чабанов отбросил в сторону веточку и заровнял подошвой свой рисунок, – не может же быть, чтобы люди не имели пороков, пристрастий, любви, наконец. Вы неограничены в средствах – тратьте столько, сколько посчитаете нужным.

Приходько поднял голову и посмотрел Чабанову прямо в глаза.

– Там ничего нет. Все они нормальные люди и с рождения пользовались всеми благами, дававшимися ответственным работникам ЦК КПСС. Среди их семей нет ни наркоманов, ни гомосексуалистов, ни собирателей драгоценностей, ни убийц. Это просто честные люди.

– А деньги? – Леонид Федорович дернул плечом, – им что деньги не нужны?

– Они у них есть. Кроме того, ни сам Дружина, ни его семья не страдают клептоманией и сундуки сокровищами не наполняют.Эти люди родились в сытых семьях, не страшаться остаться голодными и не страдают желанием делать запасы.

– Украдите его детей, внуков, черт побери, есть же чем его взять за горло!

Приходько покачал головой.

– Я обдумал и просчитал все варианты. Во-первых, их хорошо охраняют. Во-вторых, любой неординарный случай засветит посторонний интерес и, а там тоже умные люди, они тут же уберут его с этой должности и сменят номера счетов.

Чабанов встал и прошелся вдоль скамейки. По его лицу бродила легкая улыбка.

– Убирать его нельзя, – негромко проговорил, глядя на Леонида Федоровича, Станислав Николаевич, – у них, неприменно, на этот случай есть запасной вариант, тоже не оставляющим нам ни одной возможности выигрыша.

– Если мы снимем его с работы?

– Он так ценен, что на это никто не пойдет. Сейчас у нас нет времеени для маневра, да и в любом случае мы проигрываем.

– Чушь, – Чабанов чуть не взорвался, – он может получить инфаркт, попасть в аварию, наконец. А вот на его место мы должны посадить нашего человека, кристально чистого и честного, но нашего. Нам нельзя упускать такую возможность. Тем более, что в этом вселенском бардаке, похоже, мы единственная нормальная сила.

– А время?

– Но нового честнягу они будут вынуждены, хотя бы частично, но ввести в курс дел. Тут мы то же можем кое-что получить. А если посадим умного аналитика, то он сможет расшифровать их секреты, даже по тем крохам, как вы говорите, строго засекреченной информации. – прошептал Чабанов, почти вплотную склонившись к Приходько.

– Хорошо, – кивнул головой тот, – завтра я доложу вам свои предложения, но у меня есть и другая информация.

Станислав Николаевич задумчиво посмотрел вдаль. Легкая улыбка проползла по его тонким губам:

– Похоже, среди части руководства страны, опирающейся на войска и службу безопасности, созрел заговор с целью сохранения Союза СССР.

Леонид Федорович, уже севший рядом со своим собеседником, был вынужден почти прижаться к нему – так тихо звучал его голос.

– Они хотят ввести военное положение в стране и осторожно перевешать особо ретивых демократов.

– А что наш главный перестройщик?

– Он в курсе дел, но, как всегда колеблется – головой кивает, но «да» вслух не говорит. Ему хочется и добрым быть, и государство с должностью не потерять.

– Это серьезно?

– Да.

Чабанов встал:

– Пройдемся немного.

Они шли по Тверскому среди гуляющих людей и никто не догадывался, о чем думает Чабанов. А он лихорадочно прокручивал в голове варианты и не мог прийди к окончательному выводу, что ему сегодня выгоднее – капитализм или социализм. По большому счету сейчас ему было глубоко наплевать и на, и на другое – его собственное государство было уже создано и не только защищало и его, и себя, но и могло существовать в другом измерении. Сейчас перед ним встал другой вопрос. Он думал о родине, о своей многострадальной России. Дать возможность вернуть ее народ назад, это обречь его на новые муки. Ведь, чтобы снова сделать эту страну покорной, надо будет расстрелять тысячи и тысячи человек, построить новые концлагеря, перекроить сознание молодежи и вывернуть из их голов то, что уже вложено пятью годами перестройки и демократии. К доброте даже такого – полуоткрытого общества, привыкнуть просто, вернуться назад в тюрьму, которой все семьдесят лет была Советская Россия, трудно. Чабанов вдруг разозлился. Горбачеву, сидящему на троне так высоко, что ему даже не видно происходящее внизу, просто: захотел – и повел людей к горизонту мечты, расхотел – и бросил на полпути, отдав в руки палачей и подонков. Сам-то, небось, и деньги про запас заложил и самолет приготовил, да и друзья на Западе не оставят в беде. Войска, конечно, не пошлют, но обменять на пару вагонов золота или торговый договор смогут. А что он сделал, что он сделал для народа?! Сломал железный занавес, распахнул ворота в Европу, а порушенная, соженнная, изнасилованная советской властью душа русского народа, о ней он думал?