Сергей Зверев - Экстрасенс из спецназа (сборник)

– Строго на юг. Через двадцать километров выйдешь к деревне. Там тоже боевики, но они не воюют против президента этой страны. Оттуда постарайся попасть на побережье.

– Ты что делаешь, капитан? – тихо спросил Шест. – В реке крокодилы. Это же верная смерть.

– Все нормально, – хлопнул его по плечу Сергей и улыбнулся. – Я заговоренный. Водяной меня заговорил. Было дело… В воде со мной ничего не случится.

– Заводи, Китаец – глухо сказал Варяг, сдерживаясь изо всех сил. – У нас совсем нет времени.

Шест возмущенно открыл рот и хотел что-то сказать, но его поразил вид командира. Ему показалось, что Варяг постарел. Внезапно на запыленном лице капитана отчетливо проступили резкие глубокие морщины. На мгновение Шесту показалось, что перед ним стоит старик в военной форме. Варяг ссутулился, согнулся, как бы просел, словно из него вытащили упругий стержень, дающий ему силы, опустил голову и уставился себе под ноги.

– Саня, не надо так, – забормотал испугавшийся Шест. – Все будет в порядке. Кубинцу я верю. Если он сказал, что заговоренный, значит, так оно и есть. Все будет хорошо, не переживай ты так, Саня…

Сергей решил не терять времени зря. Он уже заметил сквозь заросли тростника просвечивающую желтизной узкую песчаную отмель.

– Варяг, вам пора, – кивнул он. – И мне тоже. Увидимся еще. Прощаться не будем.

Он отвернулся от Варяга и Шеста и побежал к отмели, на ходу стаскивая рюкзак. Капитан молча смотрел ему вслед. Шест забеспокоился. Он оглянулся на приближавшиеся машины и посмотрел на угрюмого Варяга.

– Саша, командуй. – попросил он.

– Я остаюсь, – отрывисто бросил Варяг.

– Китаец, заводи! – заорал Шест во все горло. Он схватил капитана за рукав и потащил к вертолету, ругаясь на ходу, как сапожник. Варяг с отстраненным видом пошел рядом с ним, механически переставляя ноги. Китаец уже включил двигатель. Шест аккуратно усадил капитана на полозья и махнул рукой наблюдавшему за ним из кабины Китайцу. Китаец кивнул и взялся за штурвал. Через десять секунд натужно ревевший двигатель поднял болтающийся вертолет на пару метров от земли. Китаец, сжав челюсти, осторожно, словно он держал в руках не штурвал, а стеклянную банку с водой, отвел штурвал от себя. Дрожа в середине поднятого им вихря, маленький вертолет слегка наклонился на нос и медленно двинулся вперед.

Он миновал берег и медленно прошел над стеной тростника. Сухие высокие стебли легли в разбегающуюся воду под напором воздушного потока. Переполошенный ужасным грохотом, идущим с неба, с берега в воду метнулся крокодил.

Шест, болтая ногами в воздухе, крепко ухватился за порог кабины и оглянулся.

Три джипа стояли полукругом возле расстрелянной разведчиками машины. Шест сумел разглядеть издалека суетящиеся фигурки людей. Рев взлетавшего вертолета привлек их внимание. Шест выругался. Он понял, что сейчас по ним откроют огонь. Беззащитная, окрашенная в черный цвет «вертушка», с трудом набиравшая высоту над рекой, выглядела отличной мишенью на фоне голубого неба. Шест сжался. Внезапно он вспомнил о Кубинце. Выворачивая шею, он с трудом оглянулся, ища взглядом песчаную отмель, но Кубинца там уже не было. Шест, щурясь, осмотрел удалявшийся берег. Сверху ему открывался отличный обзор.

Он увидел Кубинца. Тот, прячась за тростником, стоял на одном колене и стрелял из автомата, отвлекая внимание боевиков от разведчиков. Шест заморгал и замотал головой, пытаясь смахнуть выступившие слезы. Вытереть руками он их не мог.

Китаец слегка развернул вертолет, чтобы пройти между двумя пологими холмами на противоположном берегу. Сила инерции чуть не сбросила Шеста в воду. Он отвернулся, испуганно посмотрел на Варяга, сидевшего на противоположном полозе, и крепче вцепился в выступавший порог открытой кабины. Он еще успел разглядеть, как маленькая фигурка в черной майке забежала в реку и скрылась во взбаламученной воде.

Больше Шест ничего не видел. Река скрылась за холмом, и Китаец, проведя разогнавшийся вертолет несколько сот метров над землей, принялся медленно набирать высоту. Потом река появилась снова, и Шест еще долго смотрел назад до тех пор, пока зеленую, отсвечивающую солнечными бликами поверхность реки не затянула голубоватая прозрачная дымка.

Прапорщик Шестаков чувствовал себя в парадной форме довольно неуютно. Во-первых, ему мешала обувь. Узкие, лакированные, очень красивые ботинки жали в подъеме и уже начали доставлять ему неудобства. Их тонкая гладкая подошва скользила по начищенному паркету, и Шест попросту боялся упасть. Поэтому он не сходил с ковровой дорожки, которая была расстелена вдоль стен Георгиевского зала. Во-вторых, галстук стягивал ему горло, словно удавкой, а накрахмаленная рубашка под застегнутым на все пуговицы кителем так плотно облегала туловище, что прапорщик поворачивался и двигался, словно рыцарь в доспехах – медленно, скованно и осторожно. Шест подавил раздражение, отступил к стене, чтобы не мешать проходившим мимо офицерам, медленно расправил плечи, недовольно покрутил шеей из стороны в сторону и с трудом заложил руки за спину.