Владимир Бабенко - Хозяйка северных морей

Окончательно рассвело, солнце улыбнулось новому дню, а дождь совсем прекратился.

***

После окончания Краснодарского Политеха я получил распределение на Компрессорный завод, в ремонтно-монтажный цех, мастером, а потом и до начальника дослужился.

Правда, на этом отрезке жизненного пути пришлось помотаться по стране, от Сургута до Калининграда.

И вот однажды в Одессе произошла встреча, которая и зародила идею написания этой книги, которая сейчас лежит перед вами.

Был у нас в бригаде «дед» – Шибко Виктор Григорьевич. Монтировали мы с ним станки, портовые краны, и целые заводы тоже монтировали. Пришлось мне помотаться по Великой, Могучей и Необъятной.

О том, что «дед» был фронтовиком, знали многие. А вот разговорить его, было делом трудным, почти что безнадёжным.

В те времена автомобиль был ещё роскошью – мало было «железных коней» у простых работяг, а потому после смены или «по поводу», могли мы себе позволить выпить пивка или, «что покрепче».

Это особым грехом не считалось – всё равно «руля» ни у кого не было, а хмель до завтра выветрится. Сам грешен , пару раз приходил домой «на бровях».

Витя, как нередко называли Шибко тоже мог хряпнуть поллитровку на троих и поговорить и душу раскрыть , но вот о войне ни разу никто даже и не слышал от него ни слова.

Парторг завода к «деду» имел особое расположение, потому как сам был фронтовик, а когда на проходной вывесили стенд «Они защищали Родину» все, кто знал Виктора Григорьевича, честно говоря попросту офигели.

Наш Григорьевич имел: два «Ордена Славы», «Красную звезду», «Отечественную войну третьей степени» и медалей с десяток. Между прочем две «За отвагу» и одна «За боевые заслуги». Вот такой иконостас, и всю войну в разведке.

В середине восьмидесятых направило нас, наше предприятие, в Одессу. Помогали мы устанавливать портовое оборудование .

Закончив наладку двадцатитонного крана, бригада уехала домой, ещё в полдень, а мы с «дедом» должны были отправиться восвояси «утреней лошадью». Ну в смысле на поезде.

Вечер был свободен и мы, взяв такси, направились к «Дюку». Я просто мечтал стать на крышку знаменитого люка и увидеть ну «это самое» у Дюка.

Молод был – двадцать третий год всего. А тут такой случай представился. По лестнице князя Таврического, Григория свет Александровича, я уже пару раз пробежался. Теперь решительным шагом, шествовал к господину Решилье.

Одесса город, конечно, большой, но вот говорят у «люка» сходятся все дороги и встречаются там те, с кем встретиться ну никак не ожидаешь.

—Витя! Ты? – удивлённый возглас за спиной не произвёл на меня никакого впечатления, потому что я во все глаза смотрел на «это самое», ну в смысле свиток знаменитого градоправителя «жемчужины у моря».

А вот «дед» изменился, рывком повернулся и уже через минуту два немолодых человека устремились друг к другу. Они удивлённо смотрели друг на друга, и было понятно, что встретиться эти двое, ну ни как ни рассчитывали.

—Степан?! Откуда? Живой чертяка! Сколько лет, – выдавил из себя Григорьевич и мужчины снова обнялись. Оба плакали.

Народ и не особенно-то и удивлялся. Здесь такое видели каждый день, а то и по несколько раз.

В тот вечером мы, поломав все планы, завалились в кабачок «Два Карла». Как выяснилось позже, название сей ресторации происходит от типичного одесского юмора – заведение располагалось на пересечении улиц Карла Маркса и Карла Либкнехта.

Степана здесь знали и наверняка уважали. Сразу при нашем появлении, без лишних вопросов нас усадили на самое лучшее место – у окна и ещё и шторочкой завесили, чтоб ни одна чужая морда не посмела даже и близко подойти к «дедушкам», пока они, выпив, закусив, и снова опорожнив стакан, вспоминали свою молодость.

Я сидел рядом, слушал и потихоньку ощущал, как глаза мои вылезали из орбит от всего услышанного.

К концу вечера старички уже основательно нагрузились, а вот я, напротив, был «ни в одном глазу». Самое обидное было в том, что отлично понимал, что о том, что только что услышал, ни смогу поведать ни одной живой душе – просто никто не поверит. Да и рассказать, обо всём, что я узнал, честно говоря, духу не хватит.

***

Грохот взрыва гранат и тишина остановившегося мотора сменился хрустом веток, шумом листвы и треском каркаса боевой рубки. Всё, что не сняли на базе, было сметено жёсткой метлой из веток, палок и листьев.

Катер на полном ходу влетел в довольно узкий пролом в скалах, заросший вековым лесом. Малышев и командир разведчиков успели нырнуть в углубление корпуса и зелёная метла, пройдясь по палубе, смела всё, что можно было смести.