Ульяна Подавалова-Петухова - Любовь и проклятие камня

И никто – ни семья Пак Шиу, ни сам Соджун, ни тем паче Чжонку – не знал, что им приготовила злодейка-судьба…

Соджун теперь служил при дворе. У него были новые обязанности, новые подчиненные. Он быстро обрастал знакомыми, даже водил капитанов других отделений и своего начальника Син Мёна, сына министра Палаты Церемониала, в квартал красных фонарей, где в обществе кисэн 9 9 Куртизанки за знакомство и вступление в новую должность было выпито море рисового вина. Его любили и уважали за честность, прямолинейность, немногословность и твердость духа. Все эти качества он проявил в первый же день, когда проводил тренировку стражников, не жалея собственных знаний, делясь своими опытом и умением.

Через несколько дней Син Мён пригласил его на тренировку. Спустя несколько минут начальник разозлился и сказал, чтоб Соджун перестал поддаваться и бился в полную силу.

Приятно наблюдать за учебным боем. В нем есть своя красота, гармония, музыка. Как красиво взмывают вверх клинки, ловя блики солнца на своих остриях! Как один из них, словно танцуя, уворачивается от другого. А уж если сходятся, то звук чистый, хлесткий. Движения тела – сильные, чарующие, магические…

Син Мён долго старался наступать, так как подчиненный не желал нападать. Но после своей просьбы ему пришлось крепче сжать рукоять, ибо меч, такой верный в любой схватке, норовил вылететь из рук. За боем наблюдали несколько десятков любопытных глаз. В конце концов, начальник решил обмануть своего капитана. Зашел так, что солнце оказалось за спиной, поймал солнечный блик на лезвие меча и, бросив его Соджуну, рубанул сверху вниз по диагонали. Но клинок со свистом лишь прошил воздух. Справа мелькнула отточенная сталь – не увернуться – и остановилась в нескольких сантиметрах от живота начальника стражи. Тот успел лишь шагнуть назад – для прыжка не хватило манёвренности. Лезвие тут же убралось в свои ножны, и Син Мён посмотрел восхищенно на подчиненного.

– У вас превосходные навыки, капитан, – похвалил он.

Соджун поклонился учтиво и промолчал.

Начальник рассмеялся.

– Я только сейчас понял, почему вы настаивали на тренировочных мечах! – усмехнулся он. – Ведь с таким успехом вы могли бы во мне отверстий всяких наделать, природой не задуманных, не так ли?

Подчиненный вновь склонился перед ним и еще раз извинился. Больше его никто ни ради шутки, ни ради хвастовства не вызывал на бой.

Время шло. Вот уже месяц минул, как Соджун прибыл в Ханян. Он, несмотря на запрет отца, так же был вхож в дом чиновника Пак, который к тому времени был явно не в выигрышной позиции при дворе. Но о политике они при встрече не говорили. Чжонку тоже иной раз приходил вместе с отцом в хлебосольный дом, но отец-то понимал причины сына и посмеивался про себя.

С чиновником Пак Шиу было приятно говорить. Он был начитан, часто путешествовал в молодости, имел в запасе много диковинных историй. Свободно говорил на японском, китайском и даже на монгольском языках. Елень встречала Соджуна с улыбкой. Тому даже стало казаться, что он смирился и готов идти дальше, и жить дальше.

Однажды, провожая его, чиновник Пак Шиу вдруг поинтересовался, что думает об их встречах отец Соджуна. Капитан не сказал правды, ответил весьма уклончиво, дескать, у отца свои друзья, а у него – свои. Бывший советник вздохнул тяжело и тихо сказал:

– Власть обладает самой страшной силой на свете. Ей нипочем ни дружба, ни любовь, ни привязанность. Вы видите мое положение при дворе, не хочу сгущать краски и тем более как-то обидеть вас, но если дружба со мной станет вам в тягость или, не дай бог, камнем, тянущим вниз – не общайтесь с моей семьей.

Молодой мужчина посмотрел на Пак Шиу. Тот, и правда, последнее время был весьма задумчив. И причин своей задумчивости не объяснял. Соджуну было приятно общество бывшего советника. И если в первый день он пришел из любопытства – какой же стала госпожа Елень, – то теперь он посещал дом советника, чтоб хорошо провести время. Поэтому он заверил, что дружба со столь замечательной семьей ему льстит. Пак Шиу улыбнулся в ответ. На том они и попрощались.

Это была их последняя встреча.

Когда Соджун проснулся, отца уже не было дома.

«Куда это его в такую рань понесло, – думал он, одеваясь в новую форму, – еще даже не рассвело».

От слуг он узнал, что министр финансов уже давно покинул дом.

Капитану Королевской стражи некогда было размышлять о причинах поступков своего родителя. Он наскоро позавтракал и отправился к месту службы. Сегодня ему предстояло сопровождать молодого короля в поместье его сестры, принцессы Гёнхе, которая после замужества жила вне дворца. Опаздывать было непозволительно.