Александр Тамоников - Холодная акватория

Началось! Шум на левом фланге должен был отвлечь немцев от участка, на котором переходил линию фронта Шелестов. Максим не был уверен в успехе именно здесь. Ведь если враг насторожится, поднимет и выведет в первую линию окопов боевые подразделения, то майору не пройти. Но командир батальона, капитан, которому было поручено провести операцию прикрытия, только усмехнулся на это:

– У нас свои хитрости. Не первый раз перебрасываем.

Два бойца батальона, лежавшие метрах в пяти от Максима, шевельнулись. Один из них поднял руку и бросил в сторону Шелестова камешек. Максим кивнул и приготовился ползти. И вдруг слева, где только что взлетали ракеты и бил пулемет, зашелестело, зашипело, и на передовых позициях немцев стали рваться мины. В небо взлетело сразу несколько ракет, заливая все вокруг мертвенным серо-белым светом. И в этом свете в поле, неподалеку от советских окопов, то поднимались, то падали темные тени, похожие на фигуры солдат.

Понять, что там происходит, было сложно. Видимо, и немцы не понимали. То ли это ночная разведка боем, то ли наступление. Со стороны немецких позиций грянул шквальный огонь. Максим не знал, что в батальоне давно были заготовлены шесты с перекладинами, уложенные на расстоянии от окопов боевого охранения. На шесты накинуты старые шинели, рваные солдатские плащ-палатки. Из окопов эти шесты приподнимали и снова роняли на землю. В темноте, в отблеске осветительных ракет создавалось впечатление, что это наступает перебежками пехота. Неудивительно, что фашисты стянули свои силы к месту возможной атаки.

– Пошли! – громко шепнул солдат справа, яростно жестикулируя.

Максим следовал за бойцом то ползком, то короткими перебежками. Краем глаза Шелестов видел мелькавшую правее фигуру второго бойца, прикрывавшего их сбоку. Потом они долго ползли по колючей траве среди кустарника. Дважды их путь пересекали небольшие овражки и балки. И тогда боец замирал, как будто присматривался или что-то вспоминал. Он часто менял направление: они шли то по склону в самой верхней его части, не спускаясь на дно оврага, то снова ползли по кочкам, среди горелого ржавого металла. И когда Шелестов потерял уже счет времени, боец остановился и поманил его рукой:

– Все, мы прошли охранение. Смотрите вон туда! Слева окопы, справа болотистая местность, но ее прикрывают дзоты. Есть сухая тропа. Видите березку с расщепленной верхушкой?

Как он видит в темноте, не мог понять Шелестов, старательно всматриваясь во тьму, пытаясь взглядом найти границу между ночным небом и лесом. Березу он все же разглядел.

– За ней между кустами тропа. Через тропу три поваленных дерева. Это как нора. Ползите, а когда выберетесь, будете вне сектора обстрела двух дзотов. Дальше чисто, только патрули шастают. Спешите, а то наши будут шуметь еще часа два. Потом немцы поймут, что мы их дурим, и успокоятся. Или начнут искать, из-за чего шум-гам. Но здесь они усиливать охрану и количество патрулей не станут. Они считают, что болото непроходимое.

Коменданта оберста Клее волновал не столько союзнический долг, сколько то, что прибытие представителей итальянского военно-морского флота оказалось неожиданным. Но каждый старший офицер вермахта знал и должен был помнить об особых отношения фюрера и дуче [1] Ду́че (итал. Duce ) от лат. dux («лидер, вождь») – титул главы Национальной фашистской партии Бенито Муссолини, который он носил с 1925 года. Одновременно Муссолини возглавлял Совет министров Италии, что фактически делало его главой государства. Хотя в годы войны Италия была конституционной монархией. . Гитлер называл Муссолини не иначе, как своим братом.

Встречать на пирсе итальянских офицеров было унизительно для германского оберста. Клее приказал доставить гостей сразу к нему в кабинет. Так он мог продемонстрировать свою лояльность к союзникам.

Когда адъютант распахнул дверь, впуская гостей, комендант неторопливо поднялся, вышел из-за стола и протянул руку вытянувшимся перед ним молодым итальянцам. Гости были в форменных фуражках, а Клее находился в своем кабинете с непокрытой головой, что позволило ему насладиться ситуацией, когда союзники отдавали ему честь, а он лишь благосклонно улыбался в ответ.

– Прошу, прошу, господа. – Оберст сделал широкий жест рукой. – Располагайтесь! Коньяк или, может быть, прохладного вина?

– Благодарю, герр оберст, – ответил темноволосый красавец с погонами первого капитана. – Но у нас еще служба впереди.