Андрей Воронин - Сквозь огонь и воду

«Какая короткая у меня позади жизнь, промелькнула, словно одно мгновение. Но начинаешь вспоминать и диву даешься, сколько всего пережито: детский дом, учеба, съемки в кино, семья, гибель детей. А потом? Было ли в моей жизни то, что можно назвать жизнью?! Тюрьма, зона… Эти годы можно вычеркнуть, затем – месть, я поквитался с теми, кто убил мою семью. Все, что есть у меня сегодня, это Тамара. Не знаю, за что она меня любит, но факт остается фактом. Паша-Паша… – вздохнул Сергей и принялся тихо насвистывать знакомую до боли песню: “Разлука ты разлука”… – Ты появился и сразу исчез, подарив мне надежду на то, что жизнь приобретет смысл.»

Иногда человеку необходимо посидеть, подумать, перебрать в памяти прошлое. Тогда на душе становится спокойнее, жизнь вновь обретает смысл, и ты уже не просто мчишься сквозь дни, недели, годы… Ты начинаешь понимать, куда ведет дорога жизни. Чаще всего это случается, когда возвращаешься в места, где давно не бывал, где провел детство. И не важно, счастливым оно было или полным лишений. Ребенок всегда счастлив. Он умеет радоваться малому: бабочке, севшей на руку, зайчику, отброшенному маленьким зеркальцем на стену, украденному в соседском саду мандарину. Способен играть чем угодно: камешками на пыльной провинциальной улице, обломками палок, цветными стеклышками. Потому что дети, в отличие от взрослых, живут фантазиями.

И Дорогину вспомнилось, как они с Пашкой Разлукой могли часами лежать на траве, глядя в небо, по которому проплывали облака, и фантазировать. Они придумали далекую счастливую страну, ее обитателей и взахлеб рассказывали друг другу о том, что там происходит. Спорили, ругались, мирились.

«Интересно, – подумал Дорогин, – что же все-таки существует за чертой, называемой смертью? Может, каждому воздается по его вере? И каждый попадает туда, где был счастлив? Не вернулся ли Пашка в свое детство? Может, он живет в придуманной нами стране? Боже! Как там, наверное, хорошо!»

И тут ему вспомнилась еще одна детская игра, когда загадываешь желание и придумываешь условие его выполнения. Условия обычно дурацкие, как и сами желания.

Сергей взял в ладонь отшлифованный камень, взвесил его и загадал: “Если я сумею сидя забросить его в море, значит, все у меня будет хорошо”.

Какая связь между счастьем и полетом камня? Вроде бы никакой. Вся жизнь – это цепь случайностей, влияющих друг на друга.

– Лети.

Невозможно было далеко отвести руку, замахнуться. Мешала машина. Дорогин подался вперед и резко метнул камень. Он видел, как тот летит, вращаясь, над пляжем. С замиранием сердца он следил, куда упадет галька.

Очередная волна набежала на берег, вспенилась, зашуршала камнями и отхлынула. Брошенный Дорогиным камень упал на мокрую гальку, в пену, которая тут же исчезла, просочившись сквозь крупные камни.

«Вот и пойми, – вздохнул Сергей, – что мне светит в будущем? Вся моя жизнь проходит словно по границе между светом и мраком, между счастьем и бедой. Все-таки не дано человеку знать свое будущее, позаботиться о нем заранее. Гадай не гадай…»

Сергей услышал шорох на другой стороне дороги и увидел, как из кустов на асфальт вышел мужчина неопределенного возраста. Давно не стриженная борода, длинные волосы, рваный джинсовый костюм, босые ноги явно были привычны к ходьбе по острым камням. Мужчина не дошел до Сергея метра четыре и хрипло поприветствовал его:

– Доброй ночи!

"Бомж, что ли?” – подумал Дорогин. В руках небритый незнакомец сжимал толстую отполированную ладонью палку, она придавала ему уверенности.

– Закурить не найдется?

– Ты кто? – спросил Сергей.

– Вроде бы сторож, – вздохнул мужчина, – хотя сторожам деньги платят, а мне… – и он скрутил фигу. – Но я не в обиде, хорошо, что разрешают жить в ресторане, – и он показал на ржавый остов с облезлой надписью “Отдых”.

– Совсем туго? Мужик пожал плечами:

– Не знаю, здесь хоть пожрать можно найти, да и тепло.., даже зимой снега не бывает. Только с куревом туго.

Сергей бросил взгляд на Шпита. Тот спал беспробудным сном.

– Я могу и водки налить, – поставил на капот машины пластиковый стаканчик и плеснул в него граммов сто “Абсолюта”.

– Круто, – бомж-сторож зацокал языком, – небось она бешеных денег стоит.

– Если пьешь на халяву, – сказал Дорогин, – не думай о чужих деньгах. Кому жемчуг мелкий, а кому и хлеба не хватает.

– Тоже правильно.

Заросший до безобразия мужчина смаковал напиток, затем дрожащей рукой принял от Сергея сигарету и с удовольствием затянулся.