Павел Блинов - Под созвездием Кентавра

Я вспомнил случай, про который рассказал мне отец. После года службы на погранзаставе, его отправили в школу радистов. Как положено перед новым годом, рядовой состав озаботился приготовлением праздничного стола, и особенно основным ингредиентом – выпивкой. Купить четыре бутылки водки не проблема. Труднее было спрятать «горючее» до праздника. После недолгих раздумий, отец решил спрятать водку на самом видном месте, перелив содержимое бутылок в двухлитровый графин, стоявший в красном уголке. Графин использовали только во время докладов, да и то скорее как предмет интерьера. Несколько раз старшина наведывался в казарму и служебные помещения, надеясь обнаружить спиртное в преддверии нового года. После безуспешных попыток, в красном уголке появился начальник школы. Отец с другом «изучали» труды марксизма-ленинизма, расчертив в конспектах сетку «морского боя». Старший офицер молча оглядел комнату, не утруждая себя проверкой внутренних полостей скудной меблировки. Посмотрев на обложки первоисточников, он направился к выходу. У двери он развернулся и медленно подошел к шкафу, в котором за стеклом стоял графин. Проверив чистоту стакана, он налил его до краев и выпил до дна, размеренно и спокойно, словно обычную воду. Отец с приятелем уткнулись в книжки, ожидая последствий. Не сказав ни слова «старый волк» дошел до двери и не оборачиваясь произнес:

– Два наряда вне очереди! Каждому! – и вышел из красного уголка.

Получалось, что проникновение на территорию подразумевало только три варианта. Первый – это прорыв, когда ты физически разрушаешь все препятствия на пути и достигаешь цели, обнаруживая себя – самый опасный и рискованный способ. Второй – это скрытное проникновение, требующее знаний, выдержки и терпения. А вот на третий вариант – проникновение легально, у всех на виду, способны только те, кто обладает изобретательностью, хладнокровием и умением адаптироваться к условиям. После того как Ион дал мне три ключа на вход – выход, я мог комбинируя варианты, проникать в пространство и покидать его уверенно и безнаказанно. Выбрав территорию, которая имела защищенный периметр, ночное освещение и вышки с ВОХРовской охраной, Ион устроил мне практический экзамен. Чтобы поберечь время и мою шкуру, он дал для отработки навыков не сложный объект. Обычный забор из колючей проволоки, дремлющую охрану и фрагментированное световое поле я смог преодолеть с первого раза. Проходить внутрь в открытую я тоже научился. А в завершении экзамена провел двадцать часов в убежище на охраняемой территории и вышел с «шумом» за периметр, переполошив часовых, которые стали прочесывать территорию, приняв мой выход за вторжение на объект.

***

В партизанский отряд приходили новые люди. Гарсия, вместе с другими новичками, занимался с инструкторами. «Повторение того, что ты уже знаешь – полезно, а на испанском полезно вдвойне»,– думал он. На уроке Ворчун заметил несколько индейцев. Откуда они появились он не знал. По-испански они говорили хуже, чем Мигель, и было заметно, что учиться им тяжело. Они крутили в руках Калашников, урок судя по всему прошел для них зря. После занятий они сели в сторонку, и ворчун видел их растерянные лица. Рядом никого не было. Мигель взял в ружейном парке автомат, один патрон, и подсел к ним. Сняв крышку затворной коробки он стал показывать как работает механизм. Отсоединив возвратную пружину, показал как досылается патрон из магазина, и происходит выстрел. Потом взял бамбук и сравнил, как работает индейское «духовое ружье» и газоотводный механизм АК. Индейцы закивали головами. Сначала трудно было общаться, но к вечеру они подружились.

На следующий день, когда Мигель осматривал оружие предназначенное для разборки на запчасти, один из командиров подошел к нему. Рядом с ним стояли новенькие «индианос».

– Позанимайся с ними Амиго,– сказал он,– у тебя хорошо получается.

И Гарсия понял, что в лагере ничего не остается незамеченным.

Ворчун снял резинки, вынул из зубов проволоку и стал заниматься с новичками отдельно. Все, что знал и умел, Гарсия передавал товарищам. А когда пришло время рассказывать про передвижение на местности, ученики стали его поправлять. И Мигель стал учиться у индейцев. Такие отношения укрепляли дружбу, и постепенно сложилась хорошая команда. Мигель выпросил у девушки, которая вела политподготовку, доску с мелками и занятия продолжились. Рассказывая, и дополняя рисунками слова, он закреплял знания на местности. В этой стране, человек, получивший в руки оружие, приобретал совсем другой статус и положение. Гарсия был удивлен, как терпеливо его ученики раз за разом повторяли упражнения. Было заметно, как усталость накапливается, но они ждали, когда у них появится возможность передохнуть. Жизнь в сельве наградила их способностями, которыми Мигель Гарсия должен был только овладеть. После того как он провел их по тропе нашпигованной ловушками и растяжками, индейцы показали, как передвигаются на охоте, босиком ступая по земле, которая для Мигеля была смертельно опасна. Они рассказали, как находят броненосца под землей и обезьяну, затаившуюся в ветвях. Время летело незаметно. Команда научилась патрулированию, засадам, охране и наблюдению. Мигель понимал, что в сложной и скоротечной ситуации, может потерять коммуникацию, потому что индейские имена были непривычными для него. Тогда в группе появились клички Касик, Пасо, Амадо, Кики и Рикардо.