Александр Тамоников - Янтарная камера

Алексей словно в безвоздушное пространство попал. Ударился обо что-то затылком, тело онемело. От звона в ушах не удалось уберечься. Он шел по стенке как слепой, на ощупь. Запнулся о мертвое тело. Пока пришел в себя, прошли драгоценные секунды.

Мир ворвался в голову красками и грохотом. За стенами стреляли автоматы. Наверху. А где еще? Взорвалась граната, прозвучал душераздирающий вопль.

Капитан кинулся к лестнице, вспоминая, что здесь есть еще две, слева и справа, в концах коридора. Он взлетел наверх, присел у поворота. На этаже форменный бардак, все разворочено, стены, обломки мебели. Что-то трещало в противоположном крыле. Оборвался сдавленный хрип.

– Гаспарян?

– Тут я, командир.

– Бездельничаешь?

– Что ты, никак нет. Коплю силы для рывка.

– Жлобин? Ты в порядке?

– Ага, еще тепленький. – Старший лейтенант как-то подозрительно закряхтел. – И этот парень, которого я удавил, тоже не остыл. Какие они тупые – ведутся на элементарные разводки. А еще киборги, мать их!..

– Убил?

– Ага, навсегда.

– Это у них после Чернобыля, – пояснил Колесник. – Должны рождаться с двумя головами, а получаются с одной. Да и та пустая.

– Я протестую, – заявил Гаспарян. – Это моя шутка.

Тугая очередь взорвала этаж. Посыпались кирпичи, повалилась какая-то рухлядь.

– Командир, еще один утилизирован, – отчитался Мережко.

«Двое осталось», – прикинул Алексей.

Он медленно крался вдоль разрушенных стен, косясь по сторонам. Здание оказалось не таким уж маленьким. Все свои остались за кадром. Но кто-то здесь таился. Капитан чувствовал, что этот субъект уже рядом.

Чуйка сработала! Справа проем, в нем что-то мелькнуло, грохнул выстрел. Корнилов прыгнул за простенок, потом за соседний, ввалился в какой-то растерзанный кабинет, украшенный люстрой, болтающейся на проводе на уровне груди. Осечка, товарищ капитан! Он выронил автомат.

Словно черт из табакерки выпрыгнул из полутьмы субъект с горящими глазами и обугленной рожей. Комбинезон диверсанта порван в клочья, залит кровью. У этого типа с рыжими усами точно были психологические проблемы.

Патроны у него кончились, он с ревом бросился, взмахнул ножом. Сработал блок из перекрещенных предплечий. Нож отлетел со звоном. Пинок в промежность – хорошо, но мало!

Диверсант согнулся, но все же толкнул капитана. Тот отлетел назад и ударился затылком о люстру, болтающуюся на длинном проводе, оторвавшемся от потолочной балки.

Диверсант с воспаленными глазищами летел на него. Люстра помогла – отличная привычка использовать подручные предметы. Он швырнул ее в рожу диверсанта. Удар ошеломил того, он прокаркал что-то негодующее.

Алексей прыгнул в сторону, чтобы не схлопотать по лбу этой же люстрой. Обладатель тараканьих усищ пролетел мимо как подбитый бомбардировщик, закопался в груде мусора. Капитан споткнулся о кирпич и упал. Какой-то штырь чуть не проткнул его насквозь.

Диверсант был живуч и страшен как первородный грех. Он выбрался из хлама, снова кинулся в драку. Алексей выхватил пистолет из кобуры и дважды нажал на спуск. Пуля в грудь, вторая в шею.

Супостат рухнул на колени, глаза его съехались в кучку. Кровавый галстук нарисовался на груди. Он повалился с треском, посмертно разбил свой дурацкий лоб.

– Страсти какие! Христос нервно курит, – пробормотал Мережко, вваливаясь в кабинет. – О, черт, люстры развесили. – Он чуть не заработал шишку, пригнулся, подал руку, помог подняться. – Ты в порядке?

– Что снаружи? – прохрипел Алексей, сгибаясь в припадке какого-то сатанинского кашля.

– Еще один остался, – сказал Мережко, заботливо постучав командира по спине. – Бегает без присмотра. Пойдем, поищем?

– Эй, народ, я загнал его! – бодро сообщил в наушник Колесник. – Коридор, и направо, у туалетов. Тут он, клювом щелкает, попался, красавчик. Прибить его, капитан?

– Не надо, мы уже идем, – ответил Корнилов. – Держи, чтобы не ушел.

Мимо протопали возбужденные Гаспарян и Жлобин. Алексей и Мережко пристроились в хвост.

Последний диверсант был загнан в угол в глубине крыла. Он корчился за разбитым подоконником, согнулся в три погибели, зажимал распоротое предплечье, из которого хлестала кровь. Все оружие этот фрукт растерял. Последней умирала надежда. Молодой белобрысый парень исподлобья таращился на врагов, презрительно гримасничал. Проблемы с рукой были не единственными. Он сгибался, упирал локоть в живот. Наверное, в туалет хотел.

– Простатит обострился, козел? – спросил Жлобин.